Будни рэкетиров или Кристина

Андрей в двух словах поведал об утренних приключениях.

– А чего им от барышни понадобилось?

– Понятия не имею. Честно.

– Славно, – подытожил Атасов.

– Что будем делать, Саня?

– Будем мочить козлов, – со свойственной ему невозмутимостью сказал Атасов. – Они завтра водочный склад накрыть хотят. А потом стрелка у них. Ребята не местные, но нахальные. Самоуверенные, типа.

– С кем стрелка? – уточнил временами предусмотрительный Бандура.

– А шут их разберет. Мне они не докладывали. Это они между собой трепались, пока я на полу отдыхал. Думали, вырубился. Не забивай ерундой башку, парень. Какая разница с кем, если они на нее один шиш не доедут? Мы их по дороге угробим. – Атасов откупорил новую чекушку. – Тут у меня еще снаряд. Выстрелим, типа, по почкам?

– Не вопрос, Саня.

– Телевизор цветной стащили, – добавил Атасов, пододвигая стаканы.

– Гады…

Хрен по телевизору, Бандура. Награды дедовские забрали. И мой АПС. [114] – Лицо Атасова окаменело. – Ордена они у меня кровью выблюют. Тут, Бандура, без шуток. Закопаем прямо в лесу. Я Эдика на завтра выдернул. И велел, чтобы Валерия хоть из-под земли, типа, вырыл. С этим дураком Вовкой. Чтоб утром, как штык, у меня.

– Правилову звонил?

– На кой? Мы, Бандура, и сами с усами. Без банкиров как нибудь перебьемся.

– Тоже верно, – согласился Андрей.

– Машину спалили или только пугали?

– Спалили, Саня…

– Вот и хорошо, типа. Замочим их к чертовой матери, – повторил Атасов, и в его голос, наконец-то, прорвалась лютая ярость, – джип отберем, и я, парень, с чистой совестью, поеду батяню хоронить.

Упоминание совести заставило Андрея вспомнить о Кристине. Он щелкнул себя по лбу:

– Вот черт!

– Ты куда?

– Кристине позвоню. Я ее из госпиталя не забрал.

На противоположном конце провода вначале долго никто не снимал трубку, а потом с Андреем заговорил Андрей:

– Здравствуйте, вы говорите с автоответчиком…

«Не могла же она в больнице остаться. Я бы ее не проглядел. Или спать улеглась? Лежит, десятый сон видит?»

Кристина любила укладываться пораньше, будучи стопроцентным жаворонком. В отличие от Андрея, которого долгое общение с Атасовым потихоньку превратило в сову.

«Ну так и пускай спит. Т-с. Спи моя прелесть. Увидимся завтра. Все, что ни делается, к лучшему. Да и утро вечера мудренее».

Успокоив себя таким образом, Андрей вернулся в кухню.

– Ну-с, – сказал, потирая руки Атасов. – Ишь, запотела. Работаем?

– Поехали, – сказал Бандура, потянувшись за стаканом.

* * *

пятница, 4-е, вечер

Как только за Андреем захлопнулись дверь, Мила позвонила Сергею Михайловичу. Служебный полковника молчал, домашний не отзывался, а мобильный он, вероятно, отключил.

«В больнице у дочери», – догадалась она, набирая номер Артема Павловича. Шефа тоже не мешало предупредить. «Хотя он, скорее всего, разозлится, и все равно переадресует меня Украинскому». Мила Сергеевна как в воду глядела. Олигарх даже не пытался скрыть раздражения. Мила заикнулась о Витрякове.

– Кто такие, г-м? – тон Поришайло не оставлял никаких сомнений в том, что олигарх не только не намерен размениваться по пустякам, но еще и зол на нерадивую исполнительницу Великих Затей, не способную избавиться от каких-то сомнительных хвостов. Мила попыталась объясниться, но, когда Артем Павлович не хотел слушать, он умел закрывать уши.

– Уголовники, г-м? – хмыкнул олигарх. – Беспредельщики, вы говорите? Что у вас общего с такими субъектами, я, г-м, в толк не возьму! В любом случае, позвоните Украинскому. Это его компетенция.

Ничего другого Мила Сергеевна не ждала. Когда она, наконец, повесила трубку, ее колотило от возмущения. «Как же, – в бешенстве думала Мила, – партия, г-гм, шабашками не занимается. По пустякам звоните в «02». Дрянь такая!» Забираясь в полную до краев ванну, госпожа Кларчук раздумывала о том, что по части цинизма советские коммунисты до сих пор «впереди планеты всей».

Купание успокоило Милу. Понежившись в пенистых хлопьях женьшеня (если верить этикетке на флаконе), она насухо вытерлась и, облачившись в халат, улеглась перед телевизором. В ладони Мила