увалень в гражданском поднял голову, изучая фасад. В нескольких окнах зажегся свет.
– Больше в квартире никого?
– Пустая, Сергей Михайлович.
– Обыскали на совесть? – Украинский достал сигареты.
– Обижаете, товарищ полковник. Не в первый раз, замужем.
Гримо на удивление, притих. Планшетов и Бандура тем более, держали языки за зубами. Густая тень и заросли служили неплохой маскировкой. До поры, до времени, естественно. Пока из багажника не застонал Бонасюк.
– Ох, поистине, где я?! Ох, выпустите меня, пожалуйста! Мамочка?! Я сплю или меня похоронили?!
– Сделай что-то! – сквозь зубы процедил Бандура, наблюдая, как спецназовцы навострили уши.
– Что сделать, чувак?! Пингвин, видать, решил, что его закопали живьем!
– Вот сволочь! Так оглуши его!
– Как, чувак?! Через багажник?
Тем временем Бонасюк от слов перешел к делу, принявшись лупить по багажнику изнутри. Удары были глухими, но приятелям показалось, что они разносятся на пол квартала. «Выкопайте меня, умоляю!», – заорал Бонасюк. В дополнение ко всем напастям Гримо, и без того взвинченный до предела, разразился таким яростным лаем, что, как минимум, половина голов в касках повернулась в их сторону.
– У каждого автомат, – как бы между прочим сообщил Планшетов.
– Я, по-твоему, слепой?
– Эй, вы там? – крикнул один из спецназовцев.
– Проверьте документы, – распорядился Украинский, и бронежилеты пришли в движение.
– Шухер! – крикнул Планшетов, запуская мотор. – Тикаем, чувак! – Поводов сомневаться в правильности этого решения не было.
– Ко мне, Гримо! – заорал Андрей, следуя примеру Юрика. Породистые гладкошерстные собаки в большинстве упрямы, как ослы. Вместо того, чтобы подчиниться, Гримо отпрянул, извиваясь, словно висельник в петле. Ошейник соскочил через голову, и собака, освободившись, исчезла в кустах. Андрей, по инерции, упал в салон.
– Черт с торбой! – взвизгнул Бандура, легко выбрав между псом и свободой.
Поскольку въезд во двор был заблокирован машинами спецназа, оставалось пятиться задом.
– За углом боковая аллея! Давай туда! – командовал Андрей. Машина виляла от бровки к бровке. Планшетов скверно ездил кормой вперед. По крайней мере на большой скорости. – Вдоль стены зоопарка прямо на проспект выскочим!
– А Гримо?!
– Забудь о Гримо! Жми!
Глава 9
НАША СЛУЖБА И ОПАСНА И ТРУДНА…
– Задержать! – полковник в ярости рубанул по клену. Но, было поздно. «Девяносто девятая» пулей полетела по переулку и пересекла двойную осевую проспекта Победы. В те времена разделительного барьера между встречными полосами еще не было, а нарисованные краской линии – преграда для законопослушных водителей. Машина исчезла в тихой Политехнической раньше, чем вдогонку треснуло несколько выстрелов.
– Кто стреляет?! Отставить стрельбу! Слышали?! Не стрелять!
– Не догоним, Сергей Михайлович! – с досадой доложил командир спецназа и погрозил проблеснувшим вдалеке стопам «девяносто девятой» одетым в кожаную перчатку кулаком. – Ушли, скоты…
Полковник засопел, собираясь устроить подчиненным головомойку. В этот момент во двор заехала ее одна машина, уже знакомое нам «Пежо» цвета мокрого асфальта. Майор Торба, кряхтя, вылез из-за руля.
– Что за шум, а драки нет? – дружелюбно поинтересовался майор.
– Да вот, упустили…
– Может, это еще и не наши клиенты были, Сергей Михайлович? – примирительно начал Торба. – Может, левые люди какие-то. Мирные. Малолетки там, трахались, к примеру, или наркоманы травкой баловались… По косячку? По косячку. А мы их, значит, шуганули…
– Когда мне понадобится адвокат, я тебя найму. – Насупился полковник. – Ты вот что, Володя… мой «Мерседес» с Подола забрал?
– Так точно, Сергей Михайлович. –
– Спасибо. – Украинский нахмурился. – Как там Мила, Володя? В больницу отвез?
– Точно так, Сергей Михайлович. Будет жить ваша Мила.
Когда желтая «тройка», снесшая госпожу Кларчук бортом, скрылась из поля зрения, Украинский на это не рассчитывал. Он видел ее полет, прерванный в нижней точке асфальтом.
