– Тебя, похоже, удивляют мои способности? – осведомился Ростик, давая понять Нине, что ее реакция не осталась незамеченной.
– Какой месяц? – выдохнула госпожа Капонир.
– Насчет аборта интересуешься?
– Ты слишком молод.
Ростик кивнул. Иного он от нее не ждал.
Переварив в течение нескольких дней перспективу нежданно-негаданно сделаться бабушкой, Нина купила на базаре творог, кусок вырезки и неподъемный пакет фруктов. В те времена питаться с базара означало крепко стоять на ногах. Супермаркеты еще не родились, а партийных распределителей не хватало даже на избранных. К тому же, они скудели на глазах, по мере ветшания самого Союза. Итак, отоварившись на круглую сумму, Нина отправилась к детям, впервые за долгие годы. Ростик и Ольга встретили ее настороженно, но без злобы. Нина обнаружила скромный быт, и, в то же время образцовый порядок. Округлившийся животик Ольги тянул месяца на четыре, то есть процесс приобрел неотвратимый характер. Нина на ходу приняла решение, что обидные клички типа Дылды или Каланчи отныне предаются забвению. По своему обыкновению, она немедленно приступила к делу, дав понять, что в свете изменившихся обстоятельств Холодная война окончена.
– Значит так, дети, – безапелляционно заявила Нина, – будущему ребенку требуются витамины?
Ольга и Ростик переглянулись, вопрос казался риторическим.
– Есть у вас на это средства?
Ростик было заикнулся, что кое-что кое-где…
– Будешь мне рассказывать, – фыркнула она, и пошла загибать пальцы: – молоко требуется, творог для костей. А откуда взять? И зря ты, Ольга, ухмыляешься. Будешь пренебрегать кальцием, после родов все зубы вывалятся. – Для убедительности Нина пошамкала ртом, точно как столетняя бабуленция. Вышло так комично, что Ольга и Ростик прыснули. Нина и сама расплылась в улыбке. Напряжение пошло на спад.
– Ты когда у гинеколога была? – развивала успех Нина Григорьевна.
– Недели три назад. – Ольга неопределенно повела рукой, мол, а какой толк к ним частить.
– Тоже мне, – возмутилась Нина Григорьевна. – Раз в неделю надо, как минимум. Что тут за поликлиника?
– Хорошая поликлиника, – начала Ольга.
– Да уж, хорошая, – Нина Григорьевна вскочила с места. – Рожать в пригороде собралась?! Ты вообще, где прописана?
Ольга пожала плечами. Это был хороший вопрос.
– Хочешь, чтобы в роддом для инфекционных завезли? Ростик?! А ты гуда смотришь?! Что за инфантилизм, а?! В общем так, – ее тон стал безапелляционным, – Рожать будешь в Октябрьской больнице. Я уже договорилась. И без разговоров! – напряглась она, заметив, что Ростик открыл рот. – Завтра же съездим к гинекологу. Пускай посмотрит.
– Утром пришлю за вами машину. – Продолжала Нина, игнорируя порывающегося вставить пять копеек сына. – Перебираетесь ко мне. У тебя, Ростислав, есть дом, значит, у Ольги тоже.
Оля и Ростик переглянулись. Они не строили радужных иллюзий. Жизнь под крылом деспотичной свекрови напоминала известный политический анекдот советской поры про различия между экскурсией и ПМЖ, касающиеся не только социалистического лагеря. Но, Нина не желала слышать возражений, и они позволили себя уговорить. В конце концов, в жизни молодой четы наступил такой момент, когда любая поддержка не лишняя. В первых числах апреля 1986 года Ольга и Ростик перебрались в центр. Двадцать пятого числа Ольга оформила декретный отпуск, а в ночь на двадцать шестое разразилась Чернобыльская катастрофа.
Впрочем, ни в ту роковую ночь, ни на следующий день народ ничего не услыхал об аварии. Вскормленные КПСС и КГБ масс-медиа молчали, как рыбы. Только-только зародившаяся стараниями Горбачева Гласность захлопнула рот по его же приказу. Другого не стоило ждать. Коммунистический режим держался исключительно на промытых мозгах и абсолютном отсутствии совести, если говорить об общечеловеческом ее понимании. Не совсем ясно, каким смыслом наделял Гласность Михаил Сергеевич, но есть все основания полагать, что случись миру сложиться по сценарию Джорджа Оруэлла, исчезни навеки Западный мир, как бредилось некогда Ленину со Сталиным, и мы бы до сих пор жили в неведении. Удавалось же коммунистам замалчивать не менее масштабные преступления, будь то испытания ядерного оружия на солдатах или исчезновение Аральского моря. Любое злодейство сходило с рук, пока не выплывало на поверхность. Сошло бы и это. Не даром коммунистический лидер Украины Щербицкий с помпой провел очередной первомайский карнавал под мелким радиоактивным дождем. Мог бы, казалось, и плюнуть, хлопнуть дверью, да уйти на пенсию, благо, Горбачев бы его не расстрелял. Но, не из того теста система лепила своих героев. Он не плюнул, не хлопнул, и не ушел, а отбыл номер, и бровью не поведя. На наше счастье первое радиоактивное облако ветры унесли в старушку Европу. Там немедленно забили тревогу.
– Ростик, включи программу «Время», – попросила Нина Григорьевна. Было без пары минут 21:00 и стоял мягкий теплый вечер, какие не редкость во второй половине весны. Нина собиралась посмотреть для проформы новости. Уже и дураку было ясно, что в кривом зеркале правды не разглядеть. На работе циркулировали слухи, один мрачнее другого, а официальные источники информации онемели. Именно это обстоятельство настораживало особенно сильно. Нина Григорьевна сделала пару звонков знакомым начальникам, но их ответы звучали на редкость уклончиво. Это Нине совсем не нравилось, принимая во внимание тот факт, что детей партноменклатуры в срочном порядке вывозили из города. У коммунистов особенное восприятие долга, но, они хотя бы любят своих домашних. В определенном роде это внушает надежды, впрочем, не особенно сильные.
Ростик послушно щелкнул тумблером и плюхнулся перед экраном в кресло. После зрелища известного всей стране циферблата зазвучала набившая оскомину мелодия. Программа новостей вышла в эфир и сладкая парочка дикторов, женщина с лицом мужчины и мужчина с бровями домиком (брови домиком, обязательный атрибут дикторов ЦТ тех лет, вернувшийся в мутировавшем виде стараниями товарища Путина) пошли распинаться о свершениях советского народа под мудрым руководством компартии, и прочее,
