– Чтоб ты сдох! – Андрей сплюнул. – Какого хрена так надираться?
– Ты же сам приказал Вовчика накачать.
– Накачал?
– Один-один, чувак, – Планшетов поднялся на четвереньки. Андрей сунул в рот сигарету.
– Ох, чувак, только не кури.
– Тебя забыл спросить. – Чиркнула спичка. Андрей глубоко затянулся. Едва сизый, вьющийся край табачного облака коснулся ноздрей Планшетова, тот неожиданно ловко вскочил на ноги и рванул к туалету. Вскоре до ушей донесся характерный звук, с каким содержимое желудка под давлением покидает носоглотку.
Пока Планшетов освобождал желудок, Андрей включил электрочайник, разыскал банку «Якобса» и смешал две двойные порции. Когда из ванной, отдуваясь и глубоко дыша, наконец, выглянул Юрик, в гостиной плавал приятный кофейный аромат.
– На, дерни, – Андрей протянул чашку. – Мозги на место встанут.
– Не могу, чувак. Даже смотреть на жидкое тошно.
– А опохмелиться? – поинтересовался Бандура. – Пивка плеснуть? Отшлифуешься?
Планшетов в ужасе замотал головой.
– Как знаешь, – Бандура отхлебнул из чашки. – Тогда выкладывай, чего нарыл?
Кое-как сосредоточившись, Планшет приступил к рассказу. По его словам выходило, что вначале Волына довольно долго играл в молчанку, но, потом все же водка развязала ему язык.
– Чтобы ты въехал, корешок, – Волына откинулся на стуле, тыча вилкой Планшетову в нос, – мы с Валеркой скоро так поднимемся, запаришься шею выворачивать. На такую верхотуру вскарабкаемся, откуда пальмы и носороги видны. По-любому тебе говорю.
В душе обозвав Волыну одним из тех самых носорогов, Планшетов вежливо поинтересовался, каким образом произойдет столь чудесное восхождение?
– Конкретным, – пояснил Вовчик, а потом его понесло, и он поведал об афере, провернутой Протасовым буквально на днях. При этом Волына прозрачно намекнул, что является автором великолепного плана:
– Я Валерке сказал: То-то сделаешь, потом, значит, се-то. И вся пурга, зема. Погнали наши городских. Снимаем лаве и смываемся. Пока вырванные годы не начались.
– Как это? – Планшетов изобразил восхищение.
– Молча, зема. – Вовчик пошел загибать пальцы. – Короче, слушай сюда. Есть две бабы. Нет, блин. Даже три бабы. Банкирша, значит, бизнесменша, и мусорша. Валерка их трахает, а они лаве перекачивают.
– Живут некоторые, – присвистнул Планшетов. – А откуда все-таки, хрусты?
– Ты что, тупой? – Вовка потянулся за пачкой «Marlboro», брошенной Планшетовым на стол. – Взяли одного лоха за жабры, и развели на большие бабки. Делов то. На кредит, чтобы ты понял, о чем базар. Теперь лох будет на нарах париться, а мы с земой на Канарах зависать.
– Ты прямо поэт, – усмехнулся Планшетов и спросил, где удалось выцарапать подобного дебила:
– Может, там еще парочка конкретных пингвинов завалялась? Для нас с Бандурой?
– Места надо знать, – бахвалился Вовчик. – Из баньки одной выковыряли. Знакомые люди подсуетили. Серьезные. Валеркины кореша.
– Какие кореша? – наседал Планшетов, подливая водочки в пол-литровые чайные пиалы, служившие собутыльникам в качестве тары. Волына отвечал уклончиво, и Юрик догадался, что он сам толком не знает.
– В ментах сейчас вся сила. – Добавил Вовка и икнул.
– А я думал, в правде…
– Дурак ты. – Сказал Вовчик. – По-любому, конкретный дурак. Давай, короче, наливай.
На определенном этапе беседы здорово захмелевший Планшетов испытал навязчивое желание схватить вилку и засунуть Вовчику в глаз. Волына, между тем, распинался о крокодилах, на которых они с Валеркой собираются поохотиться в безлюдных дебрях Амазонии.
– В Южной Америке крокодилов нет, – поправил собутыльника Планшетов. – Там живут аллигаторы.
– Ну и хрен с ними. – Вовчик снисходительно улыбнулся. – Какая в натуре, разница, кого из ружбайки шпокать?
– Баб с собой не забудьте прихватить, – посоветовал Юрик, и они снова выпили. – А то там одни мулатки.
– С пивом покатят, – заверил Вовчик. – По-любому.
Немного посудачили о бабах, без которых и речи нет о грамотном прожигании жизни. Потом Планшетов возобновил расспросы, но языки у обоих уже заплетались, и ничего толкового больше выудить не удалось.
– Значит, земы на курорт собрались? – зло улыбнулся Андрей. Ему, в свою очередь, захотелось вооружиться табуретом и навестить похрапывающего на кухне Вовчика. Андрей растер похолодевшие ладони. – Ну, будет им курорт. – В голове промелькнуло мимолетное видение из юности: отец в полевой офицерской форме, пинающий арестанта гауптвахты, вознамерившегося поваляться на полу. «Встать, сволочь! Тут тебе не курорт!» – Раз Протасов с этими гадами снюхался, значит, в курсе дела, и где Кристина,