обнищание заторможено или даже приостановлено.
В-третьих, Маркс не уделил достаточного внимания проблеме стимулирования высокопроизводительного труда и трудовой инициативы. Именно она, а не противоречия рыночной товарной экономики, представляет в настоящее время главную проблему, стоящую перед общественным производством. Возможно, если бы Маркс смог предвидеть то влияние, которое окажет фактор трудовой мотивации на развитие производства в XX веке, он уберегся и от первых двух своих просчетов.
Причина ошибок Маркса в том, что ему пришлось создавать свое учение в условиях недостатка информации. В отличие от нас он не мог знать, как будет развиваться общество в следующие 130 лет после выхода в свет “Капитала”. Поэтому неправомерно вменять в вину Марксу недостатки его теории. Человечество, воздавая должное своим гениям за их открытия, никогда ни одного из них не укоряло за ошибки или за несделанное им. Гений велик уже тем, что он сделал: никому ведь не приходит в голову поставить в вину Ньютону механистичность его физики и невнимание к квантово-волновым явлениям.
В конце концов, причины всего трагического в истории СССР коренятся не в ошибках Маркса, а в догматическом подходе к его учению. Любая теория неизбежно содержит определенную долю ложных положений, которые исправляются в процессе ее испытания реальной практикой. Вся беда в том, что со смертью гениального диалектика Ленина процессу корректировки ряда марксистских постулатов был положен конец.
Только в результате догматического, нетворческого подхода к теории ее ошибочные выводы приобретают решающее значение. В. И. Ленин указывал, что если сферу действия какой-либо истины распространить за пределы ее действительной применимости, истину можно довести до абсурда[205]. Аналогичным образом абсолютно верные положения марксистской теории, относящиеся к коммунистической формации, были распространены на совсем другое общество — социализм. В результате эти положения, не потеряв своей истинности, перестали, тем не менее, правильно отображать конкретную текущую историческую реальность. Истина превратилась в догму.
В этой работе много говорилось о том, какой урон нанес догматический подход к марксизму развитию социалистической идеи и делу социализма в СССР. Правильный подход к богатству марксистской теории был указан еще Энгельсом, мысль которого в чеканной формулировке, данной Лениным, стала крылатой фразой: “Марксизм не догма, а руководство к действию”[206]. Этим классики хотели дать нам понять, что главное в марксизме не конкретные постулаты и рекомендации, а его
Учение К. Маркса явилось результатом не столько его энциклопедических знаний или присущей ему логики здравого смысла (этими качествами обладали и другие ученые), сколько впервые им открытого и примененного научного метода. Применительно к изучению общества марксистский метод (исторический материализм) подразумевает анализ происходящих процессов с классовой точки зрения, определяющую роль экономики по отношению к надстроечным явлениям (“общественное бытие определяет общественное сознание”) и диалектический подход. Последний принцип означает, в частности, недопустимость абсолютизации двух первых: классовые противоречия могут на длительное время отойти на второй план под влиянием других проблем; общественное производство — главный и определяющий, но далеко не единственный фактор, влияющий на характер общественных процессов; объективные законы определяют развитие общества в долговременной перспективе, но в текущий исторический момент их действие может быть незаметно на фоне случайных обстоятельств. Конкретные положения и выводы теории Маркса могут устаревать и подвергаться ревизии, но открытый им метод познания общественных процессов останется в арсенале науки навсегда.
Советские вульгаризаторы марксизма изъяли из исторического материализма его сердцевину — диалектику. Тем самым марксистский метод познания оказался выхолощенным. В отсутствие диалектического подхода такой мощный инструмент анализа, как теория классовой борьбы, была абсолютизирована, доведена до абсурда и в итоге из локомотива научного познания превратилась в его тормоз. В ожидании момента, когда “умирающий”, находящийся на последней стадии своего развития капитализм окончательно “сгниет” и, подтачиваемый непримиримыми классовыми противоречиями, рухнет под тяжестью монополистического капитала, советские толкователи и интерпретаторы марксизма “проморгали” не только произошедшие в буржуазном способе производства коренные изменения, но и реальное “загнивание” отечественного социализма.
Таким образом, марксистская теория познания утратила преимущества, которые ей обеспечивала научная методология. Лишившись диалектики, марксизм перестал развиваться и постепенно превратился в набор догм, в разной степени отражающих реальность. Причина этого заключалась в тоталитарном характере советского общества: любая попытка творческой интерпретации положений марксистской теории воспринималась как ересь, отступничество от идеалов и ревизионизм. Коммунистическая идеология превратилась в своего рода государственную религию, тем более, что вера в коммунизм в значительной мере заменяла твердые убеждения.
Труды Маркса и Ленина рассматривались коммунистами в качестве свода законов, правил или даже конкретных рекомендаций. По сути, точно так же верующие люди воспринимают религиозную литературу — некритически, внеисторически, как источник непогрешимой истины в последней инстанции. Теологи используют для оценки действий людей и разнообразных жизненных ситуаций библейские притчи и высказывания Иисуса. Аналогично для коммунистов цитаты из трудов классиков марксизма служили главным и исчерпывающим доказательством истинности или ложности. (Положение несколько спасало только то, что подходящими цитатами часто можно было “освятить” даже взаимоисключающие друг друга решения).
Между тем марксизм представляет собой не “коммунистическую библию”, а лишь научную теорию, пусть и выдающуюся по своему значению. Поэтому и отношение к нему должно быть такое же, как к любой другой теории, то есть критическое и с четким осознанием границ его применимости. Теория не должна оставаться статичной, она должна развиваться под влиянием реальной практики. Отдельные ее положения могут устаревать или даже изначально быть неверными, и это нормальное явление.
Мнение Маркса не должно рассматриваться в качестве своего рода “божественного откровения”, которое остается только комментировать, но исправления и добавления к нему исключены. Созданное Марксом должно в перспективе стать ядром более обширной теории, учитывающей новые реалии, точно так же как механика Ньютона стала составной частью современной физики. В. И. Ленин еще в период подготовки к изданию “Искры” писал: “Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни”[207]. Сам Ленин строго следовал этой рекомендации и внес колоссальный вклад в превращение марксизма в марксизм-ленинизм. Преемники Ленина пренебрегли его мнением и, действительно, как он и предупреждал, отстали от жизни.
Итак, суть вульгаризации учения Маркса, в результате которой возникла советская модель социализма (вульгарного коммунизма), заключается в догматическом, а не диалектическом использовании марксистского научного метода и распространении отдельных положений теории за пределы их действительной применимости.
Выше уже неоднократно отмечалось, что в основе главных процессов, событий и фактов жизни страны в XX веке лежала неадекватность существовавшего у нас способа производства. Воистину, история СССР перенасыщена парадоксами: как могли коммунисты, опираясь на научную теорию, в целом правильно отображающую общественные процессы, создать неадекватный реальной жизни способ производства?! Разгадка этого парадокса очевидна: марксизм был истолкован догматически. Вот так субъективная (!), по сути, причина определила весь ход развития нашей страны. Трагедия 1991 г. была в значительной мере предопределена в далеком 1875 г., когда в “Критике Готской программы” К. Маркс дал первый набросок будущего социалистического общества.
С учетом тех возможностей, которые заключены в разработанных Марксом теории и методе познания общественных процессов, и помня вместе с тем о размере ущерба, нанесенном догматизмом стране, народу и делу социализма, следует признать актуальность призыва:
Пожалуй, в этом призыве содержится главный вывод, который должен быть сделан из анализа
