– Много мы думали, во весь ум думали, много говорили, а когда же за топоры возьмемся?
Он так лихо поддернул короткие мохрастые штаны, что Птуха, не выдержав, засмеялся:
– Кошмар! Вылитый витязь в тигровой шкуре!
– С одним топором, Псой, на Детинец полезешь? – тихо спросил приятеля Сысой. – А детинские почнут со стен горячую смолу лить, кипятком шпарить, из пищалей бить. Они за стенами, а у нас никаких приступных мудростей нет: ни щитов тесовых, ни лестниц осадных, ни гуляй-городов.
– Не бойся, Сысой, расколем Детинец, как орешек! – весело закричал Птуха. – Только скорлупки полетят! А взрывчатка на что?
– Думал я о ней, – сказал капитан. – Детонаторов у нас нет. А какой от нее толк без детонаторов? Как из мокрой глины пуля.
– Будет толк! – уверенно возразил Птуха. – Детонаторы можно черным порохом заменить. От взрыва пороха загремит и взрывчатка.
Псой нахмурился, покачал головой.
– Нет у нас пороха. Запрещено посадам стрельное зелье делать.
– Наделаем, братишка! – хлопнул мичман Псоя по плечу. – Дело не хитрое. Селитры семьдесят пять долей, угля пятнадцать да серы десять. А селитра и сера у вас здесь есть. В Детинце-то делают порох для стрелецких пистолетов и пищалей.
Капитан подошел к Птухе, взволнованно пожал ему руку.
– Ваша взрывчатка – наш главный козырь, мичман! Надо немедленно перенести ее в город. Тогда и начнем восстание. – Он повернулся к охотнику. – Волкорез, будет тебе важное задание. Вы, лесомыки, хозяева в тайге.
– С нее кормимся. Как свою запазуху знаем.
– А знаете вы озеро, как чашка, круглое? Я точнее скажу. Из него берет начало речка, которая около Рыбачьего посада в Светлояр впадает. Наш Сережа Сердитой ее прозвал.
– Знаем ту реку и то озеро. Отрочь-озеро мы его зовем. Далеконько оно.
– Далеконько. А надо оттуда большой груз в город принести. Можно?
– А почему нельзя? В крошнях[30] принесем. Будто дичину на толчок, на базар приволокли.
– На дне этого озера лежит наша взрывчатка. Пуд вскинул на плечо рогатину, сказал спокойно:
– Коли на дне, шестами нащупаем. И мырять мы можем. Найдем!
– Щупать не надо, – торопливо перебил его Птуха. – На берегу там лиственница стоит, опаленная молнией. Это отметка. Против нее и затоплена взрывчатка.
– Федор Тарасович, – положил капитан рукунаплечо Птухи, – иди сам с охотниками. Дело вернее будет.
– Я готов хоть сейчас! Со взрывчаткой осторожность ведь нужна. Кусается! – показал он трехпалую левую руку.
– Федор Тарасович, «Антошку» моего посмотрите. Как он себя чувствует? – попросил Косаговский.
– Обязательно, Виктор Дмитриевич!.. Пуд, минутку меня подожди. Я мигом, только китель надену. Мичман побежал в избу.
– А теперь, товарищи, нужно нам найти Алексу Кудреванку, – озабоченно сказал капитан. – Алекса должен знать наши планы.
– Алекса в Усолье убежал, – сообщил Истома. – В солеварнях на полатях прячется, где соль сушат. Тяжко там, парко, душно, соль тело грызет.
– Правильно. Алекса в солеварнях. Ты, Истома, пойдешь в Усолье. Зови Кудреванку на встречу со мной.
– Кажись, и в самом деле за топоры мы беремся! – обрадованно вскрикнул Псой, подтягивая штаны. – Мне-то поручение будет?
– Будет. Тебе поручается заготавливать серу и селитру. Начнем ружейное зелье делать. Осторожней будь, Душановы подглядчики не заметили бы. Но ты мужик шустрый, не попадешься.
– Я не то чтоб шустрый, я дюже на детинских сердитый.
– А ты, Сысой, иди сидням мозги вправлять. Зови их на Русь. Мужик ты тихий, это и хорошо. Потише будь, во весь голос о нашем деле не кричи.
– Это верно, я тихий. Тихо и буду их на Русь звать, шепотом.
Глава 10
СОБОР
1
Истома и Косаговский пришли под вечер в Детинец. Летчик упросил юношу показать сделанную им роспись собора. Была, правда, у Виктора и другая мысль, была и тайная надежда.
На посадничьем дворе Виктор остановился, любуясь собором, его мужественной простотой и строгостью.
