— Сколько я могу получить?
— Суд объявит, Павел Антонович.
— Нун гут, загте дер бауэр, — сказал Голубев. — Сережа, открой сейф и порви вторую мою расписку.
— С какой это стати?
— Потому что кировобадское «Динамо» уже давно не может не расстаться с высшей лигой. У меня в кармане десятка. Магазины еще открыты. Луна сейчас во второй четверти. Барометрическое давление в норме. По-моему, есть все основания слегка морально опуститься и распить причитающуюся бутылочку.
— Ты говоришь, барометрическое давление в норме? — с интересом спросил Шубин.
— Звонил в Академию наук.
— Прекрасно. Тогда и принципиальных возражений нет. Сейчас я позвоню Вере. — Он набрал номер. — Верочка, ты не волнуйся, но у меня очень неприятные новости… Понимаешь, Борис случайно у себя в столе бутылку коньяка…
— Идиот, — послышалось одно слово в трубке, а за ним короткие гудки.
— Не женись, Борька, — театрально всхлипнул Шубин. — У женщин, понимаешь, мало развито чувство юмора. А впрочем, может быть, это и хорошо. Иначе им трудно было бы принимать нас всерьез. В какой магазин пойдем?
— На Столешников. Там всегда…
— Ну просто следопыт ты у меня. Кожаный Чулок и Дерсу Узала! — восхищенно сказал Шубин и подмигнул товарищу.
— Нун гут, Сережа, пошли.
