думать, что наконец-то нашел одноклассницу, которой он сможет доверять.
Но у Такако было не очень хорошее мнение о Кадзуси Нииде. Если совсем откровенно, она терпеть его не могла. Особенно она не выносила его назойливости. А также его самомнения. Они учились в одном классе с самого первого года младшей средней школы. (Хироки, между прочим, стал одноклассником Такако только на второй год.) Не прилагая особых усилий, Кадзуси вроде бы добился неплохих успехов и в учебе, и в спорте, но, несмотря на это — если эти вещи вообще имели какую-то связь, — его неразвитость так и перла наружу. Он вечно пытался произвести впечатление, а когда у него это не получалось, придумывал какое-то слабоумное оправдание. Кроме того, еще на первом году их совместной учебы стали ходить слухи, что они с Кадзуси встречаются. («Ученикам, — думала Такако, — больше просто нечем заняться. Ладно, пусть говорят, что хотят».) Всякий раз, когда возникал подобный слушок, Кадзуси подходил к ее столу, трогал Такако за плечо («Да как он смел!?») и говорил: «А знаешь, про нас с тобой тут слухи ходят». «Весьма польщена», — обычно отвечала Такако, отворачиваясь и сбрасывая его руку. А в целом она старалась не обращать на Кадзуси внимания («Отвали, сопляк. Уже достал своей навязчивостью»). Но теперь... теперь она была не в том положении, чтобы так просто от него отмахнуться.
Тем не менее ей необходимо как можно скорее убраться от Кадзуси. Вот к чему все сводилась.
— Не ори, идиот! — сказала Такако.
— Извини, — отозвался Кадзуси. — Но ведь ты сама от меня побежала.
Такако не замедлила с откликом. Прямодушие и стремление сразу же переходить к сути было в ее характере.
— Я не хочу быть с тобой. — Она заставила себя спокойно взглянуть на Кадзуси и пожать плечами.
Тот скорчил физиономию.
— Почему?
«Потому что ты дубина стоеросовая», — подумала Такако.
— Послушай, мы оба знаем, почему, — сказала она вслух. — Ладно, пока. — И девочка, все еще колеблясь, все же собралась бежать.
Но не побежала.
Краем глаза Такако заметила, что оружие в правой руке Кадзуси нацелено на нее.
Тогда она медленно повернулась к Кадзуси, внимательно следя за пальцем на спусковом крючке арбалета.
— Это еще что? — осведомилась Такако.
Небрежно сбросив с левого плеча рюкзак, она поймала его за лямку. Интересно, защитит ли он ее от стрелы из арбалета?
— Я не хочу к этому прибегать, — сказал Кадзуси. Именно это Такако в нем больше всего ненавидела. Извиняясь, он одновременно старался взять верх. — А потому лучше останься со мной.
Такое заявление ее разозлило, и в то же самое время Такако еще кое-что подметила. Выбираясь из хижины, она зацепилась юбкой за гвоздь. Дыра напоминала разрез на китайском платье, и Кадзуси теперь туда уставился. Глаза его подернулись странной пеленой. У девочки аж мурашки по спине побежали.
Тогда она сменила позу, чтобы максимально прикрыть ляжку.
— Послушай, так не пойдет, — сказала Такако. — Ты хочешь, чтобы я к тебе присоединилась, когда мне в лицо нацелена эта штука?
— А ты обещаешь, что не сбежишь? — Кадзуси говорил своим обычным надменным тоном. И арбалет не опустил.
Такако пришлось смириться.
— Опусти арбалет.
— Значит, ты не сбежишь?
— Ты что, глухой? — рявкнула Такако, и Кадзуси неохотно опустил оружие.
Затем он снова напустил на себя надменность.
Такако недоуменно подняла изящно изогнутые брови.
«После того, как этот урод угрожал мне арбалетом, — возмущенно подумала она, — у него хватило наглости меня классной девчонкой назвать!»
Глаза Кадзуси снова сползли к ее ногам. Теперь он даже не считал нужным это скрывать и в открытую туда пялился. Такако слегка приподняла подбородок.
— И что с того?
— А то, что я тебя не убью. Просто останься со мной.
Такако снова пожала плечами. Если до этого у нее и были какие-то колебания, то теперь она ощутила прилив гнева.
— Я уже сказала, что не хочу, — процедила она. — Все, пока.
Такако стала было поворачиваться... но затем решила пятиться и смотреть прямо в глаза Кадзуси. Тот снова поднял арбалет. На лице у него было точно такое же выражение, как у ребенка, который клянчит игрушку в универмаге. «Мамуля, я ее хочу, я ее хочу, хочу!»
— Прекрати, — негромко сказала Такако.
— Тогда... останься со мной, — опять попросил Кадзуси. То, как он наклонял голову, выдавало, что он жутко нервничает.
— Я уже сказала — нет, — повторила Такако.
Кадзуси не опустил арбалет. Они гневно глядели друг на друга.
Такако больше не могла этого выносить.
— Ладно... о чем идет речь? Скажи. Ты все равно меня не убьешь. Говорю тебе, я не хочу быть с тобой. Чего ради ты настаиваешь? Я не понимаю.
— Я... — Кадзуси с вожделением пялился на Такако. — Я буду тебя защищать. Короче... просто оставайся. Вместе нам будет безопаснее, верно?
— Да ты шутишь. У тебя хватает наглости угрожать мне оружием и говорить, что ты будешь меня защищать? Я тебе не верю. Понял? Могу я теперь идти?
— Только попробуй, и я тебя застрелю, — ответил Кадзуси и нацелил арбалет прямо ей в грудь.
Открыто угрожая Такако, Кадзуси потерял все шансы на продолжение мало-мальски цивилизованного разговора (хотя он с самого начала вряд ли был способен такой разговор вести). Застыв с арбалетом в руках, он сказал:
— Тебе лучше повиноваться мне, девочка. Женщины повинуются мужчинам.
Такако была в ярости. Но затем Кадзуси решился на еще большую наглость.
— Ты ведь еще целочка, верно? — спросил он небрежным тоном, словно всего лишь выясняя ее группу крови.
Такако просто дара речи лишилась.
«Что?.. — ошалело подумала она. — Что этот урод сказал?»
— Я ошибаюсь? Слабо Хироки с девочкой переспать.
Скорее всего, Кадзуси сказал это, как и многие его одноклассники, ошибочно полагая, что Такако встречается с Хироки Сугимурой. У девочки были две причины испытывать сейчас особое раздражение: во- первых, Кадзуси никак не касались ее отношения с Хироки, а во-вторых, не следовало ему так прохаживаться насчет Хироки.
Такако широко улыбнулась, приходя в бешеную ярость, она всегда так улыбалась.
И все также улыбаясь Кадзуси, девочка спросила:
— Какое тебе до этого дело?
Кадзуси, похоже, неверно истолковал улыбку Такако. И ухмыльнулся в ответ.
— Значит, я прав.
Такако, не переставая улыбаться, гневно глядела на него. «Да, — думала она, — вообще-то ты прав. Может, внешность у меня и вызывающая, но, как ты и сказал, я еще целочка. Невинная пятнадцатилетняя девочка. Вот только... это не твое дело, засранец!»
— Мы все равно погибнем, — продолжил Кадзуси. — Не хочешь ли ты перед смертью хоть один разок попробовать? Я стану тебе хорошим партнером.
Хотя Такако еще никогда в жизни не бывала так разгневана, она изумленно разинула рот. Можно было
