того, чтобы делать мир вокруг прекрасным.
Передав бокал Себастиану, она взяла его за руку.
— Пойдем к гостям.
— Нет, — сказал Себастиан, качая головой. — Я буду только пугаться у тебя под ногами. Ты прекрасно справишься без меня.
Оркестр вновь заиграл медленную плавную мелодию, и на танцевальной площадке появились пары.
— Я хочу немного передохнуть, — промолвила Фелисити. — Потанцуй со мной.
— Ты же знаешь, что я не умею.
— Ты не умеешь танцевать быстрые танцы, а этот медленный, — возразила Фелисити, не отпуская его руку. — Я видела однажды, как ты танцевал. Ты делал это мастерски.
— Когда это ты могла видеть нечто подобное? — с удивлением спросил Себастиан.
— На моей свадьбе. Помнишь?
— Помню. Но это было так давно! Боюсь, я разучился вести партнершу.
— Танец можно сравнить с ездой на велосипеде. Навык восстанавливается моментально, стоит только начать. Я помогу тебе, обещаю.
— А если я наступлю тебе на ногу?
Фелисити фыркнула.
— В таком случае я предъявлю тебе иск. Впрочем, ты опытный адвокат, тебе ли бояться разбирательства в суде?
— Ты права, — поддержал Себастиан ее шутку.
И они присоединились к танцующим парам. Близость Фелисити возбуждала Себастиана. Он ощущал исходивший от ее волос тонкий аромат духов. Ее теплое дыхание касалось его щеки. Себастиан мечтал сейчас только об одном — чтобы этот волшебный танец никогда не кончался.
— У меня кружится голова от усталости, — пожаловалась Фелисити, когда за миссис Мэйсон, матерью Дорис, закрылась дверь.
Дорис настояла на том, чтобы ее мать посидела сегодня вечером с Джулией, и Фелисити была благодарна миссис Мэйсон за помощь.
— А я думал, что твоя энергия неистощима, — пошутил Себастиан.
Фелисити усмехнулась и, сбросив с ног туфли-лодочки, надела уютные домашние тапочки.
— От твоей похвалы я воспрянула духом, — сказала она.
— Я не знаю второй такой энергичной женщины, как ты, — продолжал Себастиан, расстегивая куртку.
Фелисити внимательно посмотрела на него.
— Ты мысленно сравниваешь меня с Деборой, да? — спросила она, не сводя с него глаз, и Себастиан вновь поразился ее проницательности.
Сняв куртку, он повесил ее в прихожей.
— С чего ты взяла? — спросил он.
— Я это знаю, Себастиан. Ты боишься снова встретить такую женщину, как Дебора, и опасаешься, что все представительницы слабого пола похожи на нее. Это не так, поверь мне.
— Зачем ты все это говоришь?
— Хочу, чтобы ты это знал.
Ее нежные глаза вновь пленили его. Себастиан почувствовал, что теряет голову. Почему он не может совладать с собой, когда оказывается один на один с Фелисити? Она подошла к нему, не отводя взгляда, и Себастиан погладил ее по щеке.
— Фелисити, мне кажется, нам не следует терять над собой контроль, — тихо сказал он.
Поздно, подумала Фелисити, слишком поздно, Себастиан…
— Прости, но я живой человек, а не бездушная машина, которую можно включить или выключить по желанию, — возразила Фелисити. В ее голосе слышалась горечь.
Нет, никаких поцелуев, приказал себе Себастиан. Он знал, что может не ограничиться ими. Пора прекратить эту игру.
Ожесточенное выражение его лица встревожило Фелисити. Она не понимала, что с ним происходит.
— Поговори со мной, Себастиан, — попросила она. — Скажи, что с тобой?
Почему ты не хочешь, чтобы мы стали близкими людьми? — добавила она про себя. Ей хотелось плакать.
Заметив грусть в ее глазах, Себастиан всполошился. Он не хотел причинять ей боль. Фелисити выглядела беззащитной, ранимой. Себастиан мог бы успокоить ее, заключив в свои объятия. Но он боялся переступить невидимую грань и отрезать пути к отступлению.
Понимая, что ему следует немедленно уйти, он попятился к двери.
— Уже поздно, — пробормотал он. — Ты устала, тебе необходимо поспать.
— Какой уж тут сон, — грустно проронила Фелисити, когда за Себастианом захлопнулась входная дверь.
Фелисити расхаживала по комнате из угла в угол. Ей не спалось. Стоявшие на столике у кровати часы показывали полночь. Джулия мирно посапывала в соседней комнате. Уже несколько ночей подряд Фелисити не могла сомкнуть глаз. И все по вине Себастиана.
Прошла неделя с того памятного вечера, когда состоялся благотворительный обед. В тот день Себастиан в последний раз был у нее. Теперь они виделись только на работе и вели себя как два чужих человека. Себастиан обращался с ней вежливо и холодно. Он делал вид, что между ними не было отношений, которые едва не переросли в интимные. Все это сводило Фелисити с ума. Она не знала, что ей делать, как разрушить стеклянную стену, возведенную Себастианом.
Она видела Себастиана, но не могла дотронуться до него. Он перестал улыбаться ей. Но почему? Что она ему сделала? Чем обидела?
Чувствуя, что близка к отчаянию, Фелисити отправилась в кухню. Может быть, чашка горячего молока успокоит ее? Впрочем, она сомневалась в том, что сможет заснуть сегодня.
Достав из холодильника пакет молока, она перелила его в кастрюльку и поставила на плиту.
Может быть, Себастиан решил, что они зашли слишком далеко? В тот вечер, когда он подвез ее до дома и поднялся в ее квартиру, с ним что-то произошло. Он выглядел удрученным, и его уход был скорее похож на бегство.
Молоко вскипело, и Фелисити быстро сняла его с конфорки.
Себастиан, наверное, испугался тех чувств, которые испытывал к ней. Он не хотел рисковать, опасаясь, что его выбор спутницы жизни вновь окажется неудачным.
Фелисити передернула плечами и налила себе чашку горячего молока. Но ведь мы рискуем каждый день, подумала она. Выходя на улицу, никогда не знаешь, вернешься ли снова домой. В конце концов на голову может упасть кирпич! Жизнь — сплошной риск. Мы не застрахованы от несчастных случаев, от ошибок, от невезения… Но это не значит, что надо прятаться от жизни!
Молоко оказалось очень горячим. Фелисити сделала глоток и обожгла язык. Поморщившись, она вылила остатки из чашки в раковину.
Себастиан обязан был сделать первый шаг, попытать счастья. Нельзя, словно страус, все время прятать голову в песок. Но нет, он не хочет ничего предпринимать! Фелисити устала думать и действовать за двоих.
Ну что ж, Себастиан не оставил ей выбора. Фелисити тряхнула головой, приняв решение, как ей жить дальше. Она должна пойти на рискованный шаг. Возможно, он ни к чему хорошему не приведет, но Фелисити не могла сидеть сложа руки.
