огневого налета моджахедов.
Они одновременно добрались до выехавшей им навстречу «Делги-1», Милевский рывком бросил свое тело на заднее сиденье и оказался возле автоматического гранатомета «пламя», а Шатун, завалившись возле водителя, тут же ухватился за пулемет.
В одну минуту шквальный огонь курсового «калашникова» пробил настоящую «просеку» сквозь толпы боевиков, в то время как полсотни тридцатимиллиметровых гранат, выпущенных из «АГС-17», превратили оставшиеся под навесом машины в груды пылающего металлолома.
– Все, уходим! – заорал Панчук.
Качмала из последних сил вдавил педаль газа. Обвешанный оружием внедорожник сорвался с места, а Милевский без сил сполз на пол, чувствуя, как его левая рука повисла плетью, а из рукава тонким ручейком струится кровь.
Легионеры считали, что они вырвались из смертельной ловушки, уничтожив не только главарей бандформирований, их командный бункер, а заодно значительно зачистив и рядовых боевиков, лишив тех транспорта для преследования.
Но это была всего лишь часть правды. На одном из утесов «Лабиринта» была установлена огневая точка ПВО. Боевики видели, что творилось на дне ущелья, сами вмешаться они не успевали, но смогли вовремя сообщить о произошедшем отрядам, находящимся вне «Лабиринта». Впрочем, это было последнее, что сделали сепаратистские зенитчики. Уже через минуту огневая точка на утесе от попадания авиационной ракеты «Х-29 ТЕ» взлетела в воздух черно-оранжевым кустом взрыва, вслед за которым на ущелье обрушили объемно-детонирующие бомбы два звена штурмовиков «Су-39».
Как ни ждали сигнала тревоги, но пронзительный звук зуммера ударил по ушам ветеранов совершенно неожиданно.
– Ой-ё, – первым взвился Григорий Пройдесвит, бросаясь к командирскому креслу. К этому времени Михаил Бекбаев уже сидел на месте механика-водителя, постукивая тонкими пальцами по кнопкам бортового компьютера.
Виктор Ангелов и Захар Платов заняли свои места почти одновременно, включаясь в боевую работу.
«Тарантул» сейчас мало напоминал одну из разновидностей бронетехники, а больше смахивал на голливудский боевой звездолет. Плоские зеркала солнечных батарей, сложившись пополам, утонули в недрах башни, блюдце спутниковой антенны, уловив сигнал со спутника-шпиона «Север III», передавало картинку района предстоящих боевых действий на дисплеи бортового компьютера, установленные перед командиром боевой машины и механиком-водителем.
На небольшом плоском жидкокристаллическом экране была видна лента горной дороги, по которой, подпрыгивая, как плот на речных порогах, неслась небольших размеров легковая машина.
Увеличив изображение, Пройдесвит со знанием дела заявил:
– Внедорожник типа американского «Виллиса» или нашей «Нивы».
Никто спорить с ним не стал, потому что у оператора ракетного вооружения и артиллерийского наводчика не было персональных дисплеев, а механик-водитель занимался прокладкой курса для «тарантула» и в этот момент мог сделать только следующее заявление:
– По-моему, за ними идет нехилая погоня.
– Так чего же мы сидим, нужно идти на подмогу, – возмутился Григорий Иванович, теперь он напоминал торопыгу Ангелова. Его кипучая натура, запертая в обездвиженной коробке, получив сигнал к действию, рвалась, как птица из силков.
– Сейчас, – невозмутимо произнес Бекбаев, глядя на экран дисплея. – Только сперва компьютер просчитает оптимальную точку рандеву.
Бортовой компьютер не подвел своего хозяина, за секунды просчитав все необходимые параметры, выдал координаты места встречи с беглецами и даже показал это место на карте и в трехмерной проекции.
– Вот теперь можно ехать, – довольно потер руки Михаил и вдавил фрикционы. Взревев мощным двигателем, «тарантул», подобно рассерженному насекомому, ломая остромордым корпусом кусты и ветки, вырвался на свободу и, поднимая шлейф пыли, понесся по направлению к горам.
Грунтовая дорога оказалась вполне подходящей для гонок на выживание, потому что была изрыта разными по глубине и размерам колдобинами, но благодаря мощной системе амортизации сидящие в салоне боевой машины почти не ощущали подобные недостатки «трассы».
Расстояние в одиннадцать километров на скорости в пятьдесят километров «тарантул» преодолел за четверть часа. Все это время каждый из членов экипажа думал только об одном – не налететь бы им на «забытый» боевиками на дороге фугас.
Несмотря на утверждение изобретателя «тарантула», что даже при подрыве на мощном противотанковом заряде экипаж отделается незначительной контузией, это мало утешало ветеранов, особенно после того, как прикинули, сколько боеприпасов имеется в боевой машине.
«Нехорошо получится, если подорвемся, – наблюдая за панелью управления ракетным оружием, размышлял Виктор Ангелов. – Сколько сидели в засаде, сколько готовились, и на тебе…»
«Мне бы только до этих гадов добраться, – поглаживая казенник автоматической пушки, пытался сдерживать себя Захар Платов. – А там за все посчитаемся, кончатся снаряды – зубами буду рвать сволочей…»
«Положение у нас, конечно, не ахти какое, но Володьке Шатуну вообще не позавидуешь, – Пройдесвит через триплексы командирской башенки наблюдал за дорогой. – Духи висят у него на загривке и в любой момент могут вцепиться в горло. Главное, чтобы мы не опоздали…»
Один только Магомеддин Бекбаев ни о чем не думал, он верил в свою машину и следил за дорогой.
Место для встречи с уходящим от погони Панчуком компьютер выбрал весьма удачное – небольшой холм, вершина которого густо заросла колючими кустами шиповника. Вставший за ними «тарантул» полностью сливался с местным пейзажем, что являлось еще одним неоспоримым достоинством выбранной позиции.
– Может, продвинемся еще немного вперед? – предложил Виктор. Его, как и Пройдесвита, любая задержка выводила из себя. Останавливаться в тот момент, когда где-то поблизости, может быть, уже идет бой, он считал если не преступлением, то по крайней мере трусостью.
Но поддержки от Котовского Виктор не дождался, и, более того, Григорий Иванович отчитал его, как мальчишку:
– Нет, Ангел, никуда мы отсюда двигаться не будем, по крайней мере сейчас. Позиция мировая, дорога с горы как на ладони. А если сунемся вперед, то, во-первых, перекроем проезд Шатуну, а во-вторых, даже если мы успеем укрыть беглецов за броней «тарантула», то будем лишены маневра на пятачке дороги. Придется крутиться. К тому же ты как боевой офицер не хуже меня знаешь, какая разница между стрельбой на расстоянии и ближним боем, особенно против толпы ордынцев. Запросто найдется гаденыш, который из чего-нибудь крупнокалиберного зарядит нам в бочину, и тогда накрылись твои прыжки с парашютом медным тазом. Усек?
– Усек, – вынужден был согласиться Ангел. Его душили эмоции, но спорить с Котовским не стал: как боевой офицер понимал справедливость слов старшего товарища.
Правда, и ждать беглецов долго не пришлось, буквально через несколько минут из-за поворота на большой скорости вынырнула, едва не слетев с горной дороги в пропасть, серо-салатовая открытая «Нива» и, не снижая скорости, помчалась вниз…
Отработанная в деталях до последних мелочей и затем откорректированная до автоматизма с командирами операция «Троянский конь» уже с первых часов начала приносить положительные результаты.
Мотострелковые подразделения сорок второй дивизии, на полной скорости проскакивая населенные пункты, на равнинной территории разворачивались в боевые порядки или усиливали опорные пункты, создавая мощное заграждение, отделяющее равнину республики от ее горной части.
За мотострелками двигались подразделения внутренних войск и прикомандированные к ним части ОМОНа и СОБРа, в лояльных к повстанцам населенных пунктах проводились зачистки.
