В мыслях почему-то возникал облик дьявола. Рогатый человек с козлиной бородкой, будто буравил взглядом спину, стоя возле кровати. Я набрался храбрости и обернулся — никого не было. Повернулся на другой бок, спиной к стене, показалось, что кто-то наблюдает за мной сверху, с потолка. Мысли путались, я не мог успокоиться. За стеной, у соседей, раздался мерный стук. Я встал с кровати, подошёл к окну. Лёгкие заполнились прохладным ночным воздухом. Сходил на кухню, попил воды. Вроде бы стало легче. Вновь попытался уснуть, но тщетно, страх не ушёл.
Нужно было отвлечься. Вспомнить о чём-то хорошем. В голове будто тумблер щелкнул. В мыслях сию же секунду возник образ Насти. Красивое чистое лицо, приятная улыбка. Я вспоминал часы, проведённые рядом, и страх уходил всё дальше, пока совсем не испарился. Так и уснул, думая о Насте, представляя перед глазами её лицо.
Утром я отключил будильник и попытался вновь уснуть. Идти в институт не было никакого желания.
Глава 4
С момента товарищеской игры с институтом физкультуры прошло почти два месяца. Я учился, выступал на соревнованиях. Ничего пугающего больше не происходило. Реакция стала прежней. После очередного пропущенного мяча укорил себя за прошлый страх. Может, и не стоило так реагировать. Это непривычно, даже странно, пугающе, но не плохо. Может быть, продолжи я играть в тот день, реакция бы закрепилась, я бы стал быстрым. Лучшим! Но я испугался. Всю жизнь хотел стать особенным, а когда уникальность проявилась — испугался. Чего? Реакции людей. Я знал, что такая скорость напугает общество. Человек не способен на подобное, а значит, для общества я бы стал не человеком, а уродом. Ошибкой природы! Да, я стал бы лучше других, но именно это и погубило бы меня.
Люди боятся выделяться из общества, которое, словно чёрные вороны, заклёвывает белых птенцов. Люди перестали мечтать о космосе, об открытиях, о приключениях. Покой — вот что нужно большинству, а человека, который отличается от других, посчитают сумасшедшим. И лишь единицы согласятся слыть дураками, лишь единицам хватит храбрости наплевать на нормы общества, которое не приемлет отличий.
Я не был из числа этих единиц. Я испугался уникальности, хотя желал её всем сердцем.
На улице за эти два месяца похолодало. Выпал первый снег. Много снега за один раз. Тёплый день, морозная ночь — вот и первый гололёд образовался на дорогах.
Я возвращался из института, погружённый в мысли, когда услышал за спиной шум. Обернулся. Машина резко тормозила, выворачивая в сторону от маленькой девочки, переходившей дорогу. Я успел лишь подумать о том, что машина не вырулит, как девочку протащило по капоту. Она упала на асфальт, не успев даже взвизгнуть. Лежала, не двигаясь. Я выругался на водителя, которому удалось остановиться только через несколько метров, и поспешил к девчонке. На тротуаре стояли ещё две, не старше той, что была сбита. Наверное, подружки. На лице испуг. Не отводя взгляда, они смотрели на лежащую девочку.
Я огляделся по сторонам — людей будто смело с улицы. Те немногие, что проходили мимо, никак не внушали доверия. Покачав головой и обругав бессовестных водил, они спешили дальше, по своим делам. Водитель выскочил из машины и побежал ко мне.
— Выбежала на дорогу! Чему их только в школе учат! — ругался мужчина. Не пьяный, опрятно одетый. Домой торопился, видимо.
— Здесь пешеходный переход, — кивнул я на знак, огрызнувшись. Рука уже нащупывала у девочки пульс, а в голове всплыла единственная мысль: 'Жива!'. Пульс был, но бился он слишком часто. Я лихорадочно пытался вспомнить всё то, чему нас учили на уроках биологии. ОБЖ долгое время попросту не было, а вот биологичка попалась дотошная, требовала знание первой помощи. Знал бы я, что буду ей благодарен.
— Какая разница теперь? Нужно скорую вызвать, — проговорил мужчина, успокоившись, — я не смогу её в больницу отвезти.
Я кивнул, как будто могло быть по-другому.
— Вызывайте! Только быстрее, — я оглядел девчонку. Совсем молодая. Нога неестественно вывернута, на лбу ссадина, но вроде бы не глубокая. Легко отделалась. Вязаная шапочка, слетевшая с головы, лежала рядом. — Быть бы уверенным, что только нога сломана, можно было бы в машину уложить, а то на холодной земле… — высказался я.
К нам подошёл прохожий мужчина, на лице озабоченность.
— Помощь нужна? — спросил он.
— Нужна, — подтвердил я, — но пока не знаю, какая.
В голове царил настоящий кавардак. Сбитая девочка. Страх за её жизнь. Напуганные подруги. Родственники девчонки, которым нужно сообщить о происшествии.
— Значит, так, — изрёк водитель, — скорая едет. Давайте осторожно возьмём её и положим ко мне в машину. Я сейчас дам назад, чтобы тащить нужно было меньше. Не дай Бог, что-нибудь повредим.
Я хотел съязвить, сказав: 'Повредили уже', но понял, что лучше сдержаться. Вроде бы понимает вину, помочь желает. Другой бы уехал подальше, пока свидетели номер не запомнили.
Машина завелась, тронулась. Дорога, к счастью, не была оживлённой — окраина.
Я остановил мамашу с сыном, искоса смотрящую на скопление, но спешащую уйти подальше от лежащей девчонки.
— Это её подруги, — кивнул я в сторону двух девочек, которые боялись подойти, — отведите их домой, пожалуйста. Им сейчас одним лучше никуда не идти. Родителям девочек объясните, что случилось. Хорошо?
— Ладно, — согласилась женщина нехотя. — Куда их вести, знаете?
— Спросите у них. У вас больше опыта общения с детьми.
Она одарила меня таким взглядом, будто это я виноват в случившемся, но всё же направилась к девчонкам, не позволяя сыну смотреть на пострадавшую. Ребёнка осторожно укладывали на заднее сиденье машины. Как бы там ни было, а людей, желающих помочь, подходило всё больше.
Я спросил водителя.
— Она всё так же без сознания?
— Да, — кивнул он.
Без всяких церемоний я заглянул в салон машины и проверил карманы девочки. Сейчас мобильники покупают уже со школы, я надеялся, что и у неё есть. Да! Рука нащупала телефон. Девочка чуть слышно застонала. Она пришла в себя.
— Не двигайся, — попытался успокоить её, — всё хорошо. Сейчас приедут врачи. Я твой телефон одолжу, позвоню родителям. Только не пытайся встать. Ладно?
Она кивнула. На глазах не было слёз. Я удивился. Думал, заревёт, как только придёт в себя. Нашёл в телефонной книге запись 'Мама' и поспешил переписать номер на свой мобильник. Я и без того сообщу не самые радостные новости женщине. Не стоит беспокоить её тем, что с номера дочери звонит какой-то взрослый парень. Телефон я вернул девочке, она блуждала взглядом по обшитому потолку машины. Не двигалась, как я и просил.
— Где болит? — спросил я.
Она указала на ногу, не в силах произнести ни слова.
Я отметил, что руки двигаются свободно, с ними всё нормально. Чёрт! Она же пить хочет! Я проговорил водителю, чтобы тот присмотрел за девочкой и дождался меня, если приедет скорая помощь, а сам побежал в ближайший магазин за минералкой. На ходу записал номер машины, а после набрал телефон мамы девочки. После каждого гудка в мыслях я умолял незнакомую женщину поднять трубку. Плевать, что номер незнакомый! Почему взрослые люди так не доверяют незнакомым номерам? Почему не хотят снимать трубку? Это же может быть важно!
— Да. Я слушаю, — раздался женский голос в трубке.
Я никогда не умел правильно преподносить плохие вести, привык говорить всё так, как есть, так и
