на сушу, у нее сдали нервы. Эрик повернулся к Риокаа.
— Твоя наливка с собой? — поинтересовался он у старика.
Риокаа хлопнул тройными подбородками и, как фокусник, извлек бутыль из рукава рубашки.
— Мик, — позвал девушку Эрик. — Глотни-ка этого. Тебе станет легче…
Мик послушно взяла бутыль, сделала несколько глотков и вернула ее Риокаа. Ей и вправду стало легче. По венам побежала искорка, согревая тело и душу. От сознания того, что они с Эриком пережили, у Мик зачесались запястья. Но это было не так уж плохо — это означало, что она наконец-то пришла в себя.
— Ну как? — озабоченно спросил Эрик.
— Уже лучше, — слабо улыбнулась Мик. — До сих пор не пойму, почему она нас не тронула?
— Я пытался объяснить Риокаа, но и он не понимает… Я уверен: эта акула — не людоед. Она не хотела нас трогать, ей было просто любопытно узнать, кто мы такие…
— Наверное, это единственное объяснение… — задумчиво согласилась Мик.
— А Риокаа считает по-другому. Он по-прежнему убежден, что акула — это Камохоалии… Мало того, он тоже собирается бежать с побережья. Как и другие люди, напуганные акулой…
Неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил всех вздрогнуть.
— Милости прошу к нашему шалашу, — сумрачно отозвался Эрик.
Дверь открылась, и на пороге дома появился Мидас. Тот самый Мидас Стэпман, о котором Мик неоднократно слышала от Риокаа и Эрика. Это был приземистый мужчина с круглым брюшком, как удачно выразился Эрик, напоминавшим зрелый кокос. У него были какие-то рыже-соломенные волосы и маленькие, влажные, хищно бегающие глазенки, напоминавшие по цвету выгоревшую на солнце листву.
— Очень вовремя, — хмуро констатировал Эрик. — И, по всей видимости, с тем же вопросом, что и раньше?
— Мне всегда нравилась ваша проницательность, мистер Торланд, — сладко улыбнулся Мидас. — Как всегда, с тем же вопросом. Честно говоря, мне не понятно ваше упрямство. Вы вырываете из своей жизни цивилизацию, как сорную траву с грядки. В чем проблема, мистер Торланд? Жизнь в городе на порядок, а то и на два выше, чем в этом богом забытом месте. Супермаркеты, дискотеки, работа — уж вам-то будет где развернуться, — все прелести жизни… К тому же, — Мидас покосился на Мик, — у вас появилась дама… Вряд ли ей понравится жить в этой глуши…
— Я — не его дама, — вмешалась Мик, которой Мидас не понравился с того момента, как он вошел в дом Эрика. — Я — американская журналистка. — Она заметила, что при этих словах по лицу Мидаса пробежала какая-то тень. Он даже улыбаться перестал, хотя до этого постоянно сверкал своими дробными зубками. — Меня зовут Микаэла Кимри. Для вас — мисс Кимри. А вы, насколько я понимаю, — Мидас Стэпман?
— Значит, вы обо мне уже наслышаны? — Мидас снова улыбнулся своей приторной фальшивой улыбкой. — Да, я и есть Мидас Стэпман. Не такой уж я и плохой, как, полагаю, рассказал обо мне мистер Торланд. Мое дело, можно сказать, благотворительность… Я пытаюсь помочь людям стать более цивилизованными, перебраться в город из этой глуши. Между прочим, та сумма, которую я собираюсь заплатить им за эту землю, в два раза превышает ее истинную стоимость. А с тех пор, как в лагуне появилась эта акула… Сами понимаете, только безумцы захотят остаться жить здесь…
— Пусть я буду безумцем, но эта земля будет вашей только через мой труп, — холодно усмехнулся Эрик. — Мне здесь хорошо живется. А акулы — мои друзья… Так что, мистер Стэпман, придется вам уйти ни с чем…
— Может быть, ваш приятель считает по-другому? — елейно улыбнулся Мидас. — А, Риокаа?
Риокаа посмотрел в скользкие маслянистые глазенки Мидаса. На лице старика отразилось сомнение. Несколько минут назад он сказал Эрику, что думает о продаже земли. Но теперь, глядя на Мидаса, чьи зрачки даже сузились в ожидании ответа Риокаа, старик засомневался.
Если Эрик останется здесь, стоит ли ему перебираться в город? Они с женой уже давно не нужны своим дочерям. А Эрик… Эрик ему как сын… И потом, это его лагуна, его дом. Оставлять свой дом, прожив в нем всю жизнь, слишком тяжело… Да и что ему делать в городе? Куда приклонить голову?
Риокаа покачал головой:
— Нет, Риокаа жить здесь. Риокаа здесь дом. Риокаа здесь друг. Он не уйти. Риокаа сказал.
Эрик напряженно ждал его ответа и теперь мог вздохнуть с облегчением. Он посмотрел на Мидаса и победоносно ему улыбнулся.
— Я же говорил, что вам придется уйти ни с чем, мистер Стэпман? А вы меня не слушали…
Мидас улыбнулся, уверенный в том, что последнее слово останется за ним.
— Многие уже продали свои земли и уехали в город. Кстати, чувствуют себя очень даже неплохо. Остальные почти согласились продать свои дома. Так что вскоре вы останетесь последними, кто населяет эту землю. И я снова предлагаю вам подумать… Не прощаюсь.
Мидас повернулся и вышел с такой же противной улыбкой на лице, с какой зашел. Эрик, Риокаа и Мик переглянулись.
— Упорный тип, — пренебрежительно бросил Эрик. — Но если он думает, что нас так просто выжить из лагуны, он ошибается… Правда, Риокаа?
Старый полинезиец гордо тряхнул подбородком.
— Риокаа сказал.
9
Время пребывания в лагуне неумолимо подходило к концу. Мик знала, что Эрик был бы рад, если бы она осталась у него еще на неделю, а то и на две. Но в Эштоне ее ждал Лаэрт, ждали «Откровения», ждала статья, которую ей предстояло написать по собранным материалам. А материалов у Мик было более чем достаточно.
Правда, статью писать ей не хотелось. Она вдруг поймала себя на мысли, что с большим удовольствием написала бы книгу об Эрике Торланде, необыкновенном мужчине с острова Бора-Бора…
Но Мик далеко не была уверена в успехе этой книги. Куда проще было прочесть небольшую статью в журнале, нежели тратить время на книгу, в которой описывалась бы жизнь вовсе не политика, не известного актера, а какого-то рыбака, пусть даже и необыкновенного…
И все же мысль о книге посещала ее все чаще и чаще. Мик решила, что попробует начать ее, когда приедет в Эштон. Было бы здорово сделать Эрику такой сюрприз: написать книгу, а потом прислать ее или привезти самой на Бора-Бора.
Но Мик не слишком рассчитывала на то, что увидит Эрика снова. И эта мысль заставляла ее сердце сжиматься от тоски. Ведь за то время, что она провела здесь, этот мужчина стал ей самым дорогим, самым близким человеком… Как жаль, что их пути больше не пересекутся! И как Мик хотелось увидеть его вновь! Но об этом не могло быть и речи. Она не станет навязываться ему, напрашиваться к нему в гости или предлагать ему приехать в Эштон…
Если бы на его месте был какой-нибудь другой мужчина, Мик, не сомневаясь, предложила бы ему что-нибудь подобное. Но с Эриком… с Эриком ей было легко и сложно одновременно. Легко, потому что она чувствовала, что этот мужчина понимает ее, как никто другой, и сложно, потому что иной раз ей приходилось перебарывать себя, чтобы не сказать ему лишнего.
Ей казалось, что Эрик относится к ней, как к другу, и считает, что между ними не может быть ничего большего. И если вдруг он узнает о том, что в действительности испытывает она, — на душе у обоих останется неприятный осадок. А Мик больше всего на свете хотела уехать из этого чудесного места с прекрасными воспоминаниями. В далеком Эштоне, полном машин и равнодушных людей, она будет вспоминать об этом чудесном оазисе счастья и его хозяине — Эрике Торланде. Пусть эти воспоминания скрасят ее жизнь, тусклую, пустую и одинокую…
Ближе к вечеру Мик собрала вещи и созвонилась с Питом. Тот клялся и божился, что будет вовремя, рано утром, именно в то время, в какое Мик попросила его приехать. Эрик предложил проводить ее до
