предложению Пастуха, немедленно навел справки в ГРУ, выяснив при этом очень интересные вещи.
Во-первых, хоть они и подозревали Коперника в предательстве, но всего лишь подозревали — достаточных доказательств у них не было, но когда, во-вторых, оказалось, что настоящее имя Коперника Алексей Сомин, — у них отпали последние сомнения.
Теперь оставалось только действовать. Правда, во всей этой схеме совершенно темной личностью оставался пока курьер, который вез контейнер в Россию. Пастух тут же проверил на всякий случай, на месте ли ребята — Боцман, Муха, Артист.
Ведь само собой напрашивалось, что везти контейнер должен кто-то из них, поскольку лишь в этом случае все замыкалось четко и логично. Пастух убирает свидетелей и отправляет контейнер, Док встречает его в Двоегорске, а кто-то из остальных ребят — ну, скажем, Боцман — контролирует груз в пути — вот вам и полная картина заговора управления! Но Боцман и Муха оказались на месте, а вот Артиста не было. Неужели он?! Но каким образом? Пастух не очень-то в это верил, но времени на сомнения и раздумья у него уже не было. Перед управлением встали две задачи — опередить генералов с докладом Президенту о раскрытии жуткого заговора, а также успеть перехватить груз в Двоегорске. Далее. Если начальник управления опережает генералов с докладом Президенту, то тут же на уши будут поставлены все — и ФСБ, и прокуратура с милицией. И тут принципиально важно, чтобы они только разгребали последствия предотвращенного управлением заговора полностью предотвращенного, когда и люди управления выведены из-под удара, и опасности применения контейнера нет. Должна быть совершенно исключена даже самая малая доля вероятности такого применения — это же катастрофа, политический скандал! Это пострашнее Чернобыля!
Поэтому Пастух и его ребята были немедленно отправлены в Двоегорск. И вот теперь Пастух и Боцман, залегшие в полуразвалившемся сарае напротив КПП воинской части № 21360, планировали ее захват. Потому что груз уже мог быть там, в части, у генерала Кудрявцева. И Коперник — там же.
Минут пятнадцать спустя к ним присоединился сияющий Муха.
— Ты чего радуешься-то? — спросил Пастух.
— Смех без причины — сам знаешь признак чего, — напомнил Боцман.
— Вы не поверите, — выдавил, хихикая, Муха.
— Да что случилось-то?
— Док с Артистом посадили в КПЗ пол-Двоегорска!
— Да ну? Это ты где, в справочной узнал?
— Нет, в милиции. Я уже придумал было штук пять отмазок, чтобы попытаться узнать какую-то информацию о них, а мне выложили все напрямую… — Значит, и Семен здесь? — спросил Пастух.
— Ну да!
— Во дают, — восхитился Боцман. — Наверное, сильно их здесь достали, если они такое учудили! А где они сейчас-то?
— Не знаю, — сказал Муха. — Вроде менты совсем недавно их видели, а потом они куда-то умотали… — Ну да, — проговорил вдруг Пастух словно бы про себя. — Док просто взял Семку с собой. Понял, что одному лучше не ехать… Но кто же тогда везет контейнер? Неужели я ошибся?..
2
Док и Артист в это время неслись на своей «Ниве» в ту сторону, где сел недавно самолет. Артист не зря считался первоклассным водителем. Машина, словно хорошо объезженный мустанг, неслась по улицам, потом по грунтовкам, а потом вообще по пересеченной местности, подпрыгивая и поревывая двигателем. Комья снега летели из-под колес, следом, как хвост кометы, клубилась снежная пыль.
Артист и Док торопились.
Двоегорск закончился, и они выскочили на проселочную дорогу, ту, что вела к рощице, за которой начиналось поле, и дальше, к заброшенному карьеру.
— Я понял, — сказал Артист, — самолет сел на поле, это здесь самое подходящее место, а в карьере его можно спрятать.
Но когда до рощи оставалось метров двести, из-за деревьев вдруг выскочил человек в камуфляже с автоматом наперевес, дал предупредительную очередь перед «Нивой» и очень доходчиво показал жестами, что дальше проехать он не даст. Но Док с Артистом даже не снизили скорость. Тогда из-за деревьев выбежал еще один человек, на этот раз в гражданском, в джинсах и куртке, и пару секунд переругивался со спецназовцем, а потом этот второй отобрал у спецназовца автомат и вскинул его. Артист резко тормознул, и, прежде чем человек в джинсах и куртке дал по машине длинную очередь, Артист и Док синхронно вывалились из салона, выхватив захваченные недавно «беретты». Оба они были надежно скрыты от стреляющего машиной, так что достать их было сложновато.
— Док, выруби его! — крикнул Артист и пополз вперед.
Док поискал упор ненадежнее — бампер на «Ниве» подходил для этого прекрасно — и прицелился.
Тем временем человек в гражданском бросил автомат спецназовцу, сам достал пистолет, и оба они зашли за стволы деревьев. Выстрелы с той и с другой стороны прозвучали практически одновременно. Стрекотнул автомат, пару раз хлопнул пистолет гражданского, и пару раз грохнул из «беретты» Док. Результата это никому не принесло. Док метнулся к «Ниве» и одной рукой быстро достал карабин Карася, который Артист теперь везде таскал с собой. Проверив магазин, он вскинул ствол и, задержав дыхание, прицелился.
Щелкнуло несколько пуль по крыше «Нивы», сразу вслед за этим откуда-то снизу от души выматерился Артист. И в этот момент карабин гулко сказал свое слово, после которого спецназовец рухнул, словно подрезанная косой трава.
Человек в куртке принялся беспрерывно палить, отступая все глубже в лес, и через несколько секунд, видно расстреляв все патроны, он исчез за деревьями.
Док отложил карабин, снова достал пистолет и, пригибаясь, побежал к спецназовцу. Вернулся он буквально через несколько минут и без всяких приключений. Спецназовец был ранен в ногу, и у него уже не было совершенно никакого желания воевать в таких условиях, когда непонятно в кого и зачем палишь, да еще оказывается, что тот, кто заставил тебя стрелять, подло сбежал с поля боя, бросив тебя, и наскоро перевязывать рану пришлось твоему противнику.
— Самолет здесь, за рощей, — сообщил Док, деловито перезаряжая автомат спецназовца, — минут десять ходьбы… — Пошли, — сказал он.
— Да, — согласился Док, — дальше лучше пешком, а то шуметь будем.
Они взяли с собой все оружие — автомат спецназовца, карабин Карася и обе «беретты» — и быстрo углубились в лесные заросли. После десяти минут утомительного пути по сугробам среди деревьев они наконец достигли опушки, за которой перед ними открылось поле. Но никакого самолета на нем не было и в помине. Однако, немного присмотревшись, они обнаружили следы посадки и поняли, что расчищали здесь дорогу к карьеру солдатики из части покойного подполковника Старыги не зря. Самолет наверняка отогнали в карьер и там спрятали.
Осторожно передвигаясь вперед, Док с Артистом еще через десять минут достигли края карьера и немедленно увидели на дне «Сессну». Теперь надо было замереть и терпеливо пересчитывать своих врагов.
За двадцать минут Док с Артистом насчитали четырех спецназовцев, Коперника и пилота. Но где-то здесь еще явно должен был находиться тот, кто вез сюда груз.
А стало быть, всего семь человек, причем пилота можно и не брать в расчет — уж он-то здесь совсем не затем, чтобы воевать. Каждый должен заниматься своим делом.
— Ну что, — подытожил Док, — кажись, дело нехитрое?
Ответить Артист не успел. Там, внизу, началось вдруг какое-то движение.
Один из спецназовцев, видимо старший, напропалую ругался несколько минут с Коперником, а потом, захватив еще одного бойца, покинул место стоянки самолета.
Коперник пнул со злости колесо самолета и полез внутрь.
— Кажется, пора, — сказал' Артист.
— Подождем минут пять.
Они подождали, но за эти пять минут ничего не изменилось.
— Ну вот, теперь пора, — скомандовал Док, и они начали аккуратно спускаться вниз.
