Иванов сел и положил ногу на ногу.
— Мы с вами все заочно... Рад видеть. Как мне обращаться к вам? — на всякий случай сразу спросил Тягунок.
— Ну что, я по-прежнему могу рассчитывать на вас? — не ответил на вопрос Иванов.
— Безусловно.
— Очень хорошо. Мне снова потребуется ваша помощь.
Тягунок кивнул.
— Все, что в моих силах, — сказал он.
— Не прибедняйтесь, в ваших силах сделать практически все.
— Ну уж...
— А мне на сей раз потребуется совсем немного. Я надеюсь, господин Кисалин ввел вас в курс дела? — начал он.
— Дача в полном вашем распоряжении.
— Отлично. Сегодня же туда переберемся. Это во-первых, — сказал Иванов. — Во-вторых, завтра в город приедет один наш... партнер, и я хочу обеспечить не только его безопасность, но и конфиденциальность его пребывания здесь. У меня с этим человеком состоится очень серьезная деловая встреча, от которой, собственно, и зависит исход дела. Поэтому мне нужно дать нашему партнеру убедительные гарантии безопасности и его лично, и тех переговоров, которые нам предстоят. Вы меня понимаете?
— Подключить городское Управление внутренних дел?
— Да.
— Будет сделано, — вдруг по-лакейски улыбнулся Тягунок.
— Значит, завтра мне необходимы в полное распоряжение сотрудники ГУВД. Я должен поставить в известность Кисалина?
— Зачем? Я все вопросы решаю сам. И до сих пор решал, — внушительно сказал Тягунок.
Иванов внимательно посмотрел на губернатора.
— Надо мне понимать вас так, что Кисалин не помогал в организации нашего дела?
— Ни грамма. Иванов пожевал губу.
— При распределении дивидендов я это учту, — наконец сказал он то, чего так добивался Тягунок.
Ладно, пусть Кисалин бьет его ногами в промежность. Он даст достойный ответ.
— Благодарю, — сказал Тягунок. — Только один вопрос.
— М-да.
— На какое вознаграждение я могу рассчитывать?
— А вы как оцениваете свой вклад?
— Один миллион долларов меня бы вполне устроил.
— Два, — сказал Иванов. — Вы заслужили два. И вы их получите. А вот Кисалин не получит ни гроша.
— Ну-у... Зачем уж так... Я готов от своей суммы выделить ему тысяч пятьдесят, сто...
— Это ваше дело, я благотворительностью не занимаюсь, — улыбнулся Иванов холодно и поднялся. Тягунок немедленно повторил его движение, собираясь попрощаться с ним да выпроводить из кабинета, но человек остановился и улыбнулся.
— Еще одно, — сказал он.
— Да?
— Если позволите одну личную просьбу...
— Ради бога.
— Меня очень беспокоит один человек. Андрей Андреевич Мурыгин, генеральный директор банка Интервест. Знаете?
— Знаю.
— Нельзя ли как-то повлиять на него?
— Как вы хотите на него повлиять?
Иванов чуть вскинул удивленно брови и снова усмехнулся.
— Вам виднее, — сказал он негромко. — В вашем распоряжении прокуратура, налоговая инспекция, уголовный розыск, в конце концов... Вы ведь знаете, что фээсбэшники из Москвы разворачивают здесь большие дела. Они давно точат зубы и на вас, и на господина Кисалина. Так что думайте сами...
Тягунок несколько секунд молчал, переваривая эту неожиданную информацию.
— А при чем здесь Мурыгин? — спросил наконец он.
— А вы забыли, что его банк обслуживает некоторые городские программы и накопать там можно много интересного. Да вы что, только проснулись? Поймите, что за него уже взялись...
— Но, насколько я знаю, — напомнил сбитый с толку Тягунок, — Мурыгин оказывал вам финансовую помощь в нашем деле?
— Совершенно верно, именно через его банк проходят все наши платежи. Но этот человек успел показать свою ненадежность. Именно поэтому он сейчас и опасен для нас. Но если хорошенько задуматься, для вас Мурыгин сейчас несет еще большую опасность. Понимаете?
Тягунок даже забыл о боли в паху.
Вот это новость!
Значит, эти лихие спецназовцы и остановившиеся у Гоноросова ребята приехали по его, Тягунка, душу.
— А не проще ли?.. — начал было он.
— Убрать москвичей? — поймал его мысль на лету Иванов. — Нет, не проще. Пришлют других, тогда уж вытрясут всю душу. Москвичей не трогать. А вот Мурыгин...
— Хорошо, — сказал Тягунок и подал руку Иванову. — Я подумаю над этим.
— Благодарю вас.
Иванов развернулся и вышел из кабинета.
Озадаченный Тягунок закрыл за ним дверь, постоял минуты две у закрытой двери, а потом задумчиво двинулся к столу. Он позабыл и о нанесенном ему два часа назад оскорблении, и о нерасторопности подчиненных, не говоря уже обо всем остальном. Теперь его мозг был занят одним.
Значит, так — немедленно связаться с Кисалиным, чтобы обсудить полученную информацию, кроме денежного вопроса, конечно. Потом людей Иванову. Будут ему люди. Человек пять офицеров из городского управления ему вполне хватит.
Тягунок сел за свой стол и придвинул поближе телефон...
Но набрать номер он не успел. Дверь с грохотом распахнулась — на пороге стояли крепкие парни, те самые, с фотографии Иванова.
— Здравствуйте, Борис Евгеньевич, — сказал Док. — Мы вам не помешали?
Губернатор так и застыл с телефоном в руке. Этого не могло быть. Они не могли войти сюда живыми, а мертвыми тем более. Где же его охрана, где все?
— Простите... Я вас приглашал?
Тягунок вдруг почувствовал, как у него дрожит челюсть. Он почувствовал себя беззащитным мальчиком, которого любой может обидеть.
— А мы не в гости. Мы по делу, — сказал Док. — Мы ведь посылали вам девушку, которую незаконно выселили из квартиры, вы ее не приняли. Почему?
— Ах, вы за этим пришли? — обрадовался губернатор.
— Нам очень неприятно вас разочаровывать, но мы именно за этим и пришли. Док позвал из-за двери Аню.
— Вам придется ее принять. Расскажи ему, Аня, что там у тебя произошло.
Девушка вышла из-за спины Дока, потупилась и сказала:
— Вы ведь все знаете, Борис Евгеньевич, мой жених — ваш родственник. И меня вы знаете...
— Какой родственник? Я вас не знаю!
— Как-то нехорошо, — сказал Док, — не узнавать знакомых. Значит, так, чтобы в два дня квартира была освобождена. Ясно? Иначе мы придем не с такими добрыми намерениями.
