Боцманом постараемся добыть недостающую информацию в городе. Распределение обязанностей и разделение труда всегда дает хороший результат.
— Я отправляю группу в Карпаты, — сказал я. — Пойдут Артист и Док. Гриша — проводник.
— Нет, — возразил Борода, — Гриша не годится. Ты извиняй, Гриш. Он гор не знает. Лучше я пойду.
— Сиди уж, инвалид...
— У меня до завтра все пройдет.
— Больной, — строго сказал Док, — вам для восстановления функций левой руки понадобится минимум неделя.
— Ты мне здесь понадобишься, — сказал я Бороде, и он успокоился.
— Света может в горы пойти. Она опытная туристка, ходит хорошо, не то что Гришу, меня на подъемах обставляет. Не ноет, рюкзак килограммов на пятнадцать спокойно тащит. И диалект местный знает лучше Гриши.
Света сидела и краснела. Румянец так ей шел, что я даже загляделся. А ведь очень и очень хорошенькое личико. Вот только фигурка подкачала.
— Решено. Пойдет Света. Но отныне. Ни в какие. Боевые. Действия. Никто из вас. Ни Света. Ни Гриша. Ни ты, Борода. Не ввязываетесь! Все приказы старшего группы выполняются неукоснительно. Ясно?
Ребята согласно закивали.
— Не слышу!
— Так точно!
— Света, сколько тебе нужно времени, чтобы собраться в горы?
— Часа два. — Она все краснела, а я любовался.
— Значит, выехать сможете сегодня вечером. Старший группы — Док. Иван Перегудов. Когда вечерняя электричка?
— В девятнадцать тридцать.
— Ждешь Дока и Артиста на вокзале. Можешь идти.
Света была настолько смущена, что встала и, не попрощавшись, вышла. Я посмотрел ей вслед. Интересно, куда я смотрел раньше? И фигурка у нее оказалась вполне на уровне. Надежная девичья грудь, попка стульчиком, круглая-, выпуклая, очень соблазнительная. И вся стройная, ладная. Может, это одежда ее так портила? Джинсы, хламида какая-то бесформенная. Нет, пожалуй, этот стиль ей к лицу. Я-то ладно, а куда наш бабник Артист смотрел? Ах да, Артист смотрел на Ларису. Вот и ответ! Лариса ее портила! Забивала своими выставленными на поражение противника прелестями.
— Переходим к следующему вопросу. Есть документы, которые необходимо доставить в Москву. Это очень важное задание. Гриша, этим придется заняться тебе.
Гриша просиял:
— Я конечно. Я поеду. Я все доставлю.
— Борода, нам нужно оружие. В Карпаты. Есть идеи? Деньги тоже нужны. Подумай и скажи. Оружие — прямо сейчас.
Озадачив всех, я полез копаться в свежих разведданных.
У Бороды родилась идея по поводу оружия, и вот мы с ним поднимались по мраморной, но крайне запущенной лестнице старинного дома. Долго звонили во все звонки, хаотично разбросанные на наличниках колоссальной двери. Когда-то она могла вести в покои местного банкира или не слишком разорившегося аристократа.
Открыла нам древняя и глухая старуха, вокруг которой вился выводок детишек в возрасте от года до пяти. Борода попытался втолковать что-то бабке, но скоро махнул рукой и повел переговоры с девочкой, которая казалась постарше.
— Дядя Алеша, — объяснял Борода. — Такой большой и одноглазый.
Но девочка поняла его только тогда, когда он показал рукой, что значит одноглазый.
— А, Бармалей! — воскликнула девочка и без страха перед этим страшным персонажем поскакала в глубь исполинского коридора.
Через минуту из своего логова выполз сам Бармалей — одутловатый, большой, с повязкой на глазу, в халате. Морда у него была вполне нормальная, только единственный глаз был обращен куда-то внутрь. Он равнодушно поздоровался и повел нас к себе.
Бармалея звали Алексей Кантолинский, и комната его была смесью склада, музея и лаборатории алхимика. Самодельные полки были уставлены оловянными солдатиками, одетыми в униформы всех времен и народов. Стол был завален горелками, тиглями и еще черт знает чем.
— Леша, что у тебя есть сейчас из оружия? — спросил Борода. — Вот человек может купить.
Бармалей молча развернулся и ушел в чулан. Там он долго гремел, шуршал, видимо вскрывал тайники. Вынес пару дуэльных пистолей без деревянных частей.
— Ты бы еще саблю предложил! — укорил его Борода.
Бармалей, не говоря ни слова, вернулся к своим тайникам и через две минуты вынес шпагу, казацкую шашку и какой-то до ям отчищенный от ржавчины палаш.
— Леша, — Борода объяснял, как школьнику, — покупатель хочет более-менее современное оружие в хорошем состоянии.
Леша криво ухмыльнулся и совершил еще один поход к тайникам. На этот раз на стол легли два «шмайссера», старательно очищенных от ржавчины. Один без магазина, другой с погнутым стволом.
— Леша, они не боеготовы...
— Купи два, сделай один, — лаконично ответил Леша.
— А патроны?
— Если вам не для коллекции, надо говорить прямо, — обиделся Леша и достал прямо из ящика своего стола-лаборатории новенький маузер в деревянной кобуре и коробку патронов.
Тогда Борода спросил прямо:
— Он не в розыске?
— Был, — кратко ответил Бармалей. — При Пилсудском, в двадцатые годы.
Больше ничего подходящего у Леши не нашлось. Он заломил стольник за пистолет и полтинник за патроны, но Борода, торгуясь, как старый цыган, сбил вдвое, и оружие с боекомплектом досталось нам за семьдесят баксов.
От странного оружейника мы двинули на вокзал. Вооружили ребят купленным маузером и добытым в бою «Макаровым», взяли билет для Гриши. На вокзал притащилась и Лариса, увязалась за Артистом. Артист был сдержан, может быть, чрезмерно, но, если бы он дал слабину, боюсь, она бы отдалась ему прямо на перроне.
Вечером сидели у Бороды. Боцман молчал, несмотря на то что Лариса в отсутствие Артиста избрала его объектом своих домогательств. Не повезло ей. Из свежих мужичков при ней остались только женатые. Гриша получил билет и ушел собираться, он утром уезжал. Дед куда-то запропастился. Лариса, потерпев фиаско с Боцманом, обиженно поднялась к себе. Боцман молчал, Борода лелеял больную руку.
Я планировал завтрашний день. Получалось, что дел будет много.
Муха потерял сознание на какую-то долю секунды; упав на кострище, он уже был в сознании. Лунный свет в прореху крыши бросал блики на густую бороду Мухина противника. Чеченец, Волк. Космы на лице и хищный блеск глаз выдавали его. Муха шевельнул рукой, и из рукава скользнул в ладонь нож. Неудобный, плохой стали туристический нож, который можно было считать метательным лишь условно. Волк заметил движение поверженного и спрыгнул с настила на золу, хотел добавить ногой, но не успел. Муха не мог разглядеть, как одет чеченец, и определить, пробьет ли нож обмундирование, поэтому, несмотря на неловкую позицию, метнул его в шею. Волк рухнул на настил, захлебнувшись кровью. На Волке нашелся револьвер и два ножа, хороших, боевых.
Теперь нужно было уходить. Он осторожно выглянул в так и оставшуюся незапертой дверь. Враги окружали колыбу полукольцом, но были еще сравнительно далеко. Увы, та стена колыбы, в которой была прорублена дверь, освещалась луной, так что этот путь отхода был ему заказан. Муха вытащил из рюкзака веревку, привязал узлом к его верхнему клапану. Другой конец веревки он забросил на крышу. Подпрыгнул, ухватился за край дымоходной дыры и перекатился на теневую грань кровли. Вытянул рюкзак, спустил его
