настроить свою портативную рацию, чтобы связаться с начальством.
И тут произошло то, чего Муха с Боцманом меньше всего ожидали: Гера молниеносным прыжком подскочил к сержанту, выбил из его руки автомат, и в следующее мгновение парень оказался лежащим на земле.
— Ну что, может, все-таки поговорим? — спросил Гера, приставляя автомат ретивого сержанта к его же груди.
— Д-да, — прохрипел парень.
— Пошли!
Муха с Боцманом переглянулись. Сержант поднялся и под прицелом автомата поплелся в кусты.
— Бабки ему даст, — тихо сказал Муха Боцману.
— Сомневаюсь я, — Боцман покачал головой. — Как бы чего другого не вышло...
Через несколько мгновений из кустов показались Гера с сержантом. У парня на плече опять висел его автомат, и вообще вид у него был весьма довольный, будто и не было никакого нападения на него, часового, во время «охранения вверенного ему объекта».
— Дал, — сказал Боцман. — И похоже, много.
— Это точно, — кивнул Муха, — на дембель малому хватит.
— Много ль надо — купить бедного солдата!
А Гера, выйдя из кустов, коротко распорядился:
— Приступайте!
Вообще-то по приказу Николая Викентьевича Гера был в полном подчинении у Мухи и Боцмана, но командирская сущность, которая есть в одних и напрочь отсутствует в других, — она всегда дает о себе тать. Мухе с Боцманом до поры до времени было наплевать, кто всем командует. Как говорится, пусть «потешится детинушка».
— Да-да, приступайте, — кивнул и Муха.
Кроме него и Боцмана на дно должны были опуститься двое людей Николая Викентьевича, чтобы вторично осмотреть останки вертолета. У них был такой приказ. Приказ так приказ. Но Муха заявил, что вчетвером внутри Ми-6 будет не развернуться, поэтому обследовать вертолет они будут по двое. Сначала они с Боцманом, потом эксперты.
Озеро оказалось глубоким. Дно резко уходило вниз прямо у берега, поэтому Муха с Боцманом в аквалангах сразу проплыли к тому месту, где покачивался на волнах красный буй. Ила на дне было немного, кое-где выступала скальная порода, попадались камни-окатыши. Корпус вертолета лежал на боку. Муха с Боцманом обследовали рваные металлические края пробоины. Муха показал жестом, что Викентьич был прав — граната.
Им немало пришлось повидать на своем веку всяких «ран», оставляемых кумулятивными гранатами в броне различной техники. Почерк у них характерный: если «железо» тонкое, граната может пройти насквозь, если толстое, как у танка, — выжжет все внутри. В данном случае граната вошла вертолету в брюхо и «обрубила» кумулятивной струей хвост. У тех, кто находился в вертолете, не было никаких шансов выжить.
Боцман показал Мухе на открытый нижний люк и свисающий из него трос. Муха кивнул. Они заплыли внутрь вертолета, вспугнув стайку рыб, и принялись сантиметр за сантиметром обследовать пространство внутри.
Через двадцать пять минут, закончив осмотр, Боцман с Мухой выплыли из корпуса и дали знак людям Николая Викентьевича — можно.
Пока Герины бойцы обследовали вертолет, они занялись дном поблизости. Метрах в десяти от вертолета Муха обнаружил на дне выпотрошенную дорожную сумку. Он осветил ее фонариком, сунул руку внутрь, удовлетворенно хмыкнул. Через сорок минут они всплыли.
— Ну, что скажешь? — спросил Муха Боцмана, когда они выбрались на берег и сняли подводное снаряжение.
— Пойдем отойдем.
Муха с Боцманом прошли мимо сержанта с автоматом к прибрежным кустам. Сержант, сидя на упавшем дереве, курил, чему-то беспрестанно улыбался и похлопывал себя по внутреннему карману гимнастерки.
— Они нам хоть и помощники, но, как говорится, каждый умирает в одиночку, — заметил Боцман.
— Ну так что скажешь, Митя? — проявил нетерпение Муха, когда они уединились достаточно надежно.
Боцман на мгновение задумался.
— Не так страшен черт, как его малютка. Если верить словам клиента, этого Викентьича, людей в вертолете было двое. Но если так, почему тогда открыт люк, почему из него выброшен трос? Взрывной волной выбило? Тогда были бы обломаны замки, а они целы. Это значит, что на борту, скорей всего, был только один человек, так что у нас есть шанс.
— Какой шанс? — не понял Муха. — Найти девицу? — Он покачал головой. — А если вертолет на нее упал и лежит она сейчас под ним всмяточку? Ты хоть не забыл еще, как быстро падает развалившийся в воздухе вертолет?
— Не забыл, — кивнул Боцман.
— Или утопла. Надо все озеро обшарить. Иначе какой смысл? Будем иголку в стоге сена искать?
— На обследование озера уйдет недели полторы-две, а то и больше. А если она выжила и бродит по горам? За это время можно пройти километров двести, — возразил Боцман.
— Если Ирина жива, значит, будет стремиться выйти к людям и связаться с отцом. Логично?
— Вполне. Но тогда плакали наши денежки.
— Ну, не совсем плакали. На «жучки» останется.
— А давай оставим людей Викентьича здесь по дну шарить, а сами двинем на поиски девицы? — предложил Боцман.
— Если они согласятся остаться, — покачал головой Муха. — Видел, какой этот Гера резкий?
— Видел, — кивнул Боцман. — Профи. Спецкурс называется: «Снятие вооруженного часового». Да еще и сержант оказался дурак-дураком.
— Сержант-то дурак, да мы с тобой люди умные, не будем вспыльчивому Гере возражать.
— Не будем, — согласился Боцман. — Ну, теперь колись, что ты там такого особенного в сумке нашел?
1
Бильярдная была погружена в полумрак, яркие лампы горели только над зеленым сукном стола. Игроки — маленький мужчина, одетый в тренировочный костюм, и молодой человек в добротной тройке, чем-то похожий на журавля, — лениво катали шары и потягивали коньяк из больших фужеров, стоящих на бортах стола.
— Как думаешь, Саша, конфликт получит развитие? — спросил мужчина в «тренинге», делая маленький глоток.
— Если пустить на самотек — получит, — кивнул Саша и загнал шар в лузу.
— Значит, будем контролировать?
— Придется. Понимаете, Антон Владленович, если мы этого не сделаем, за нас это сделает кто-то другой. Но тогда уже будет другая охота и охотиться будут на нас. Сейчас главное — устранить препятствия.
Из темноты возник охранник с телефонной трубкой.
— Это вас, — он протянул трубку Антону Владленовичу.
— Кто? — недовольно поморщился тот.
— Вэн!
— Ах, Вэн! Почему сразу не сказал? — Антон Владленович взял телефонную трубку и пошел с ней в темноту. Он открыл дверь и оказался в уютном небольшом кабинете. По окну мелкими каплями стучал дождь. Антон Владленович опустился в кресло за письменным столом. — Слушаю тебя, Вэн. Почему не
