населения Нормандии? Какие она имела собственные формы выражения и традиции, различимые в фольклоре, легендах и, возможно, в некоторых формах поэзии? До нас дошло слишком мало документов X века, чтобы можно было удовлетворительно ответить на эти вопросы. Художественный вклад викингов равен почти нулю. Некогда слывя мастерами декоративного оформления своих кораблей деревянной скульптурой, они, похоже, довольно быстро утратили эту традицию, археологических следов которой не обнаружено в Нормандии. Мастерство нормандских оружейников, пользовавшихся заслуженной славой (именно качеству оружия потомки викингов в значительной мере обязаны были своими победами), сохранялось как техническое, но отнюдь не художественное достижение. Не осталось ничего сопоставимого с поэзией скальдов, в X столетии переживавшей в Скандинавии свой золотой век. Разве что можно обнаружить далекие отзвуки ее, да и то под вуалью латинского языка и в преломлении клерикального менталитета, в «Плаче на смерть Вильгельма Длинного Меча». Эта поэма из восьмидесяти стихов, сочиненная до 950 года безвестным монахом, является древнейшим из известных нам нормандских текстов. Эпическая по своему содержанию и ритму, очень неумелая в литературном отношении, она относится к жанру так называемых
Благодаря своему географическому положению и поддержанию связей с королевствами Скандинавии Нормандия много выиграла от торговых отношений, начало которым положили походы викингов, между прибрежными странами Прибалтики, Северного моря и Ла-Манша — регионов, из которых (так же как и из итальянских городов) исходили импульсы, которых еще только ждала континентальная Европа. Главным центром притяжения была Англия. Постоянный товарообмен связывал Кале, Булонь, Виссан, Этапль и Руан с Лондоном, Сандвичем, Дувром и Гастингсом. Фламандцам, нормандцам и англичанам неведом был великий страх перед морем, который испытывали в то время жители удаленных от морских берегов областей. Начиная с X века на рынке Руана можно было встретить английских моряков. Относящийся примерно к 1000 году лондонский регламент, регулировавший взимание ввозных пошлин, упоминает регулярное прибытие судов из Булони, Фландрии, с берегов Мааса, а также руанских «больших кораблей», груженных, в частности, растительным маслом и вином. Граждане Руана, имевшие репутацию исключительно честных людей, пользовались в этой торговле известным преимуществом. В этом городе уже тогда появилась еврейская община. От развития внешней торговли получали выгоду и внутриконтинентальные районы. В 1010 году открылся рынок в Брюгге. Доступ в город затрудняли окружавшие его болота, однако около 1050 года дорога соединила его с Кёльном — путь, по которому двинулись и английские купцы.
Именно торговля с Англией стала главной сферой соперничества между Нормандией и Фландрией, которую соединяли особенно тесные связи с этим островным государством. Путь англосаксонских паломников, направлявшихся в Рим или Иерусалим, проходил через Лилль или Руан, и нетрудно понять, сколь благотворны были подобного рода контакты для межчеловеческих отношений. Пожалование, сделанное Роллону Карлом Простоватым (зятем короля Уэссекса), вызвало сильные опасения при англосаксонском дворе, находившемся в состоянии конфликта с королем Дании. Недоверие сохранялось и в дальнейшем. Этельстан поддерживал различных врагов Вильгельма Длинного Меча, вероятно, в надежде нейтрализовать набиравшую силу Нормандию. Затем ситуация переменилась. В 1002 году король Этельред женился на принцессе Эмме, сестре Ричарда II, очевидно, желая заручиться поддержкой Нормандии в борьбе против казавшихся непобедимыми датских разбойников. Тогда же началось первое, еще робкое проникновение нормандцев на остров. В 1003 году нормандец занял должность бальи в Эксетере. Купцы пересекали Ла-Манш и обустраивались в портовых городах Суссекса и Кента. Энергия нормандцев нашла там для себя новую область применения. Английские короли, правившие одним из наиболее древних, наиболее цивилизованных и, как рассказывали, наиболее богатых королевств Западной Европы, пользовались, несмотря на превратности войны с датчанами, большим престижем у нормандских рыцарей.
Территория Английского королевства в начале XI века едва достигала четверти площади современной Франции. На севере шотландские короли и вожди кланов распространили свое влияние далеко за Адрианов вал, проведенный еще римлянами через весь остров, от моря и до моря, между Ньюкаслом и Карлайлом. С тех пор как в 924 году англосаксы уступили шотландцам Камберленд, они неудержимо продвигались к югу, дойдя до Йоркшира, самого края диких земель, где малейший разлив рек делал невозможным сообщение и где по дорогам не могли пройти рука об руку два человека. На западе другая линия оборонительных сооружений, некогда возведенных саксами, вал Оффы, проходивший от занесенного речным песком устья Северна до устья Ди, изолировал гористые земли Уэльса, на которых располагались крошечные кельтские королевства, непрерывно воевавшие друг с другом и населенные грубыми крестьянами, которых море отделяло от их собратьев в Ирландии и Арморике. Полуостров Корнуолл, многие места которого ассоциировались в памяти людей с легендарным королем Артуром, служил для англосаксов территорией колонизации, еще слабо интегрированной в состав их государства. Старинное аббатство Гластонбери, расположенное в пустынной местности, соединялось с соседним Уэльсом единственной дорогой, столь ухабистой и грязной, что ее называли «дорогой свиней». Эти кельтские области, населенные народом, говорившим на своем собственном языке и сохранявшим старинную племенную организацию, были мало затронуты англосаксонским влиянием. Зато викинги заняли Гебридские острова и основали несколько постоянных поселений в Ирландии, в том числе и в Дублине.
На востоке острова, вокруг залива Уош, простиралась болотистая труднопроходимая местность Фене, восточная часть которой получила название «остров Или». Одна-единственная, да и то очень плохая, дорога вела из Хантингдона в Или. Вокруг этой заболоченной, изобиловавшей торфяниками низины располагалось несколько аббатств, среди которых наиболее известны были Питерборо и Рэмси. В этих тесных пределах и располагалось Англосаксонское королевство. Между Лондоном и побережьем Суссекса густой лес представлял собой естественную преграду на пути возможного вторжения с юга. Все еще использовавшаяся старинная римская дорога вела вокруг него из Дувра в Лондон через Кентербери. Северная часть Мидленда — центральной части Англии — зимой подтоплялась, превращаясь в болотистую местность, а остальное занимали обширные равнины и поля (ныне встречающиеся там рощи представляют собой более поздние искусственные посадки). Территория Нортхемптоншира, богатая строительным камнем, поставляла материал для возведения сооружений в англо-нормандском архитектурном стиле. Туда вела римская дорога от Норвича до Кембриджа через Норфолк, тогда как другим путем можно было добраться до Иорка через Дарлингтон.
Германские племена англов, саксов и ютов с V века завоевывали эту страну, оттесняя на запад местное кельтское население. Они основали множество мелких королевств, число которых, многократно меняясь в результате разделов и слияний, в конце концов остановилось на цифре «семь»: Кент, Суссекс, Эссекс и Уэссекс на юге, Восточная Англия и Мерсия в центре и Нортумбрия на севере. В VII—VIII веках латинская культура, завезенная миссионерами, достигла здесь такого расцвета, что слава о ней дошла до Карла Великого, поставившего англосакса Алкуина, руководившего школой в Йорке, во главе своей академии, учрежденной в Ахене. Однако уже с конца VIII века начались набеги викингов на восточное побережье, которые, беспрестанно следуя одно за другим, причиняли страшные опустошения. Вскоре скандинавы стали создавать в Англии свои поселения. К 900 году они оккупировали Нортумбрию, половину Мерсии и Восточную Англию, изгнав оттуда англо-саксонскую администрацию. В культурном отношении Север откатился далеко назад, на Юге же, остававшемся под властью англосаксонских королей, произошло сплочение вокруг наиболее сильного из королевств — Уэссекса, правитель которого, Альфред Великий, в 886 году впервые принял титул короля Англии. Располагая властью на весьма значительной территории и довольно большими материальными ресурсами, его преемники сумели заставить скандинавов Центра и Севера признать, по крайней мере номинально, их власть.
Объединенные в мелкие государства под властью местных правителей, сосуществуя с сохранявшими независимость англосаксонскими общинами, эти «датчане», как их с ненавистью и презрением называли англичане, не ассимилировались с побежденным народом, в отличие от своих собратьев в Нормандии. Они сохраняли более тесные связи со Скандинавией. Их присутствие, весьма чувствительное благодаря их многочисленности и обширности территорий, на которых они закрепились, служило в Английском королевстве постоянным источником нестабильности. Английские короли были вынуждены признать
