Шрусбери во главе с Роже де Монтгомери, а другое с центром в Честере, управлять которым он доверил фламандцу по имени Гербод, а когда тот спустя несколько недель погиб в бою — Гуго, виконту Авранша. Закрепившись на этих рубежах, нормандцы не только успешно сдерживали натиск враждебных племен, но и сами время от времени вторгались на территорию противника.
Первый этап завоевания Англии, в его военно-стратегическом аспекте, похоже, подошел к завершению. На Пасху, 4 апреля 1070 года, в Винчестере по инициативе короля собрался синод, на котором председательствовали, помимо его самого, три папских легата. Эта ассамблея, которая готовилась на протяжении последних месяцев, в самый разгар военных действий, приняла декрет, касавшийся всех рыцарей, сражавшихся под командованием короля в порядке несения вассальной службы. Этот документ, свидетельствовавший о желании Вильгельма и его советников наконец-то завершить период насильственных действий, предписывал (определяя лишь его продолжительность, но не саму сущность) каноническое покаяние за различные, конкретно перечисленные военные деяния:
а) деяния, совершенные в битве при Гастингсе: год покаяния за одного убитого человека и сорок дней за одного раненого. Тот, кто не знает количество своих жертв, совершает, согласно приговору своего епископа, покаяние по одному дню в неделю на протяжении периода, который может продолжаться всю оставшуюся жизнь, если только он не искупит свою вину соответствующей милостыней или сооружением церкви. Лучники, оружие которых разит без разбора, совершают покаяние в течение периода, эквивалентного трем Великим постам;
б) деяния, совершенные за время, прошедшее после битвы при Гастингсе до коронации короля: год покаяния за одного убитого человека, если убийство совершено исключительно ради приобретения необходимых средств к существованию, и три года в иных случаях;
в) деяния, совершенные после коронации: за любое убийство невооруженного человека налагается каноническое наказание, предусмотренное за человекоубийство вообще; если же человек был вооружен и участвовал в мятеже, то налагаются вышеперечисленные покаяния;
г) кража, насилие и посягательства на церкви подлежат наказанию в соответствии с общим правом.
Ряд новых назначений имел своей целью изменить в пользу нормандцев состав английского епископата. Кончина Элдреда лишила короля единственной надежной опоры, которую он имел в высшем англосаксонском духовенстве. Теперь он остался лицом к лицу со Стигандом. Пора было кончать с этим. Собравшееся на синод духовенство выдвинуло против Стиганда обвинения, перечислив все его «преступления», предало его анафеме и низложило. Такая же кара постигла его брата Этельмера, епископа Восточной Англии, епископа Дарема Этельвина, а также престарелого Этельрика, епископа Селси, которого англосаксы очень уважали и считали знатоком местного права. В результате англосаксонская церковь была обезглавлена и король назначил на вакантные должности клириков, на которых он мог рассчитывать. Так, архиепископом Йоркским стал Томас, казначей церкви в Байё, известный своей ученостью, архиепископом же Кентерберийским синод утвердил Ланфранка, в лице которого английскую церковь возглавил один из самых горячих и авторитетных сторонников церковной реформы. Папская курия (которую, несомненно, предуведомили о предполагавшемся назначении) с полной готовностью поддержала это решение Винчестерского синода. Когда Ланфранк спустя несколько месяцев отправился с личным визитом к папе Александру II, ему в знак особого уважения вручили не один паллий, а два: помимо того, что полагалось новоизбранному архиепископу, еще один лично для него в качестве подарка на память.
Разрыв со Стигандом и избрание на его место Ланфранка означали, что Вильгельм окончательно отказался от сотрудничества с местным духовенством. Что же до Стиганда, то он не примирился с подобным поворотом событий и предпочел присоединиться к Эдгару в Шотландии.
В мае король назначил аббатом Питерборо нормандца Ту-рольда из Фекана. Он любил этого грубоватого, но отважного человека и гордился им, правда, позволяя себе иной раз пошутить: «Он скорее рыцарь, чем прелат». Не случайно он назначил его на эту должность: в окрестностях аббатства Питерборо было неспокойно. Приходили сообщения, что вновь приближается датский флот, на сей раз под командованием самого короля Свена Эстридсена, к которому собирался присоединиться Асбьёрн. Крестьяне и рыбаки тех болотистых труднодоступных мест до сих пор еще не сталкивались с нормандцами, и прибытие датчан подстегнуло их. Они, вооружившись, связались с Асбьёрном. Ими командовал некий Геревард, человек строптивый, вечно не ладивший с вышестоящими. Не дожидаясь датчан, он начал войну на свой страх и риск, окружив со своими людьми беззащитное аббатство Питерборо. Думал ли он, что там засели нормандцы, или же просто хотел отомстить за свои былые обиды? Монахи едва успели предупредить об угрозе своего нового аббата Турольда, еще находившегося в пути, спрятать свою казну и запереть ворота. Геревард, первым делом подпалив близлежащие строения, принялся грабить аббатство, объясняя перепуганным монахам, что скоро датчане прогонят нормандцев, что же до него лично, то он лишь берет под охрану имущество церкви, дабы оно не попало в загребущие руки Вильгельма. Монахи поверили ему, и не исключено, что поверили искренне — правда, тут же разбежались кто куда. Свою добычу, ценные предметы и реликвии, Геревард доставил в Или, где передал ее датчанам в качестве залога.
Так началась героическая карьера этого деятеля, спустя тридцать или сорок лет ставшего персонажем целого цикла популярных преданий и баллад, которые собрал и изложил по-латыни около 1150 года монах из Или по имени Ричард в своих «Деяниях Гереварда». Это был самый ранний вариант эпоса о народных героях, объявленных вне закона, который расцвел в англо-нормандской литературе в XIII веке. Отважный и беззастенчивый разбойник, прослывший борцом за справедливость, окопался со своей бандой на острове Или, куда стекались объявленные вне закона со всей Восточной Англии. Там они чувствовали себя в относительной безопасности, защищенные запутанной сетью рек и речушек, изобиловавших ловушками и тупиковыми протоками.
И все-таки война со Свеном Эстридсеном так и не состоялась. В начале лета Вильгельм вступил в переговоры с датчанами, добившись, чтобы они окончательно покинули Англию, взамен признав их законной собственностью все, что они до сих пор награбили. Однако едва только датский флот вышел в море, король Шотландии Малькольм нарушил мир, то ли желая помочь Эдгару, то ли соблазненный легкой, как ему казалось, добычей. Проникнув по долине реки Тис вглубь Нортумберленда, он опустошил регион Кливленда и подошел к Дарему, где к нему прибыл Эдгар, некоторое время живший изгнанником у датчан, и в третий раз попросил у него убежища. Малькольм принял его вместе с матерью и сестрой Маргаритой, беспрепятственно продолжив опустошение региона, поскольку Госпатрик, которому была поручена охрана тех мест, ничего не предпринял, чтобы остановить грабителей. Возвратившись в родные края, Малькольм попросил руки Маргариты. Эдгар находился не в таком положении, чтобы отказать в этой просьбе, хотя сама Маргарита решительно воспротивилась. Однако брак тем не менее спустя несколько месяцев состоялся, ознаменовав собой вхождение Шотландии в семью европейских народов. Воспитанная и образованная Маргарита оказала благотворное влияние на варварское окружение, в котором оказалась. С 1072 по 1075 год она переписывалась с Ланфранком, у которого просила советов и поддержки. Анонимный англосаксонский поэт прославлял тогда добродетели и благотворное влияние этой королевы, благодаря которой Малькольм стал родоначальником законной династии.
В конце 1070 года Эдвин и Моркар во второй раз покинули двор Вильгельма. Моркар присоединился к объявленным вне закона, перебравшись в их лагерь на Или, а Эдвин направился в Шотландию, однако по дороге он был предан своими людьми и выдан нормандцам. Ему в сопровождении двадцати рыцарей удалось бежать, в бешеной скачке оторвавшись от преследователей. Они направлялись к морю, однако путь им преградила река, из-за прилива слишком полноводная, чтобы можно было форсировать ее верхом на конях. Тогда Эдвин решил обратиться лицом к противнику. В завязавшейся схватке погибли все его спутники. Последним пал он. Преследователи отрубили ему голову и доставили ее королю в надежде получить за это награду. Однако Вильгельм при виде мертвого лица того, кого так любил при жизни, зарыдал. Это был единственный раз, уверяют его биографы, когда он плакал. Наградой для убийц стало изгнание.
Оставался еще Или, где засели бежавшие подальше от глаз властей предержащих. Для нормандцев они не представляли большой угрозы, поскольку не контролировали важных путей сообщения. Положение Гереварда и его сотоварищей было безнадежно, и все же Вильгельм решил вскрыть этот нарыв. Весной 1071 года он прибыл в Кембридж, чтобы на месте получше ознакомиться с регионом. Как сообщает Флоренс Уорчестерский, король приказал проложить через болото настил из бревен протяженностью более трех километров, чтобы конница могла добраться до разбойничьего гнезда. После упорного сопротивления Или
