– А дальше... сам знаешь, что дальше. Но хорош болтать, сворачивай!
Андрей, не сбавляя скорости, вывернул руль, и бронетранспортер сменил направление движения практически на 90 градусов.
Неизвестный БТР действительно был замечен караулом внешней охраны аэродрома. Первыми его увидели часовые с вышек. И тут же пошли доклады в караульное помещение. Начальник караула ничего не мог понять. Какой БТР? Откуда он взялся? Вышел на один из постов, чтобы лично убедиться в появлении постороннего объекта. Убедился. Тут же сообщил об этом оперативному дежурному по штабу части. Тот также самолично проверил поступившую информацию. После чего приказал дежурной смене связистов попытаться установить контакт с неизвестным БТРом, имеющим, однако, опознавательные знаки ВС Бутара, а сведений о каких-либо инцидентах с захватом техники штаб не получал. Связисты доложили, что рация бронетранспортера молчит, а сам он идет на полном ходу ко второй основной линии охраны. Оперативный вызвал командира части. Тот, после того как наконец понял смысл сообщения дежурного офицера, приказал остановить бронетранспортер. Дежурный поднял отделение гранатометчиков роты охраны. Они заняли позиции как раз в тот момент, когда БТР неожиданно, не заходя в зону досягаемости выстрелов «РПГ-7», повернул вправо и исчез из вида. Суета, ставшая результатом бесконечных докладов офицеров различных подразделений и должностей, не позволила дежурному офицеру, руководившему обороной аэродрома, сориентироваться в сложившейся обстановке. И когда он понял, что БТР мог скрыться только в балке, ведущей к незащищенному военному городку, изменить он уже ничего не мог. В растерянности офицер не предупредил и смену пилотов боевого дежурства вертолетов. Те отдыхали в отведенном для них помещении. Два экипажа спали, один смотрел видеомагнитофон – обычное занятие офицеров боевого дежурства авиационной части. И не только в Бутаре. Бронетранспортер словно влетел на центральную улицу военного городка, делившую его на сектор, где проживали военнослужащие обслуживающих полеты служб, и сектор более комфортабельных, трехэтажных домов летного состава.
Лебеденко, выведя БТР на улицу, крикнул Мамаеву:
– Стас, куда дальше?
– К «Обороне»!
Под «Обороной» подразумевался радиотехнический комплекс, представляющий собой вращающийся вокруг оси огромный локатор.
Лебеденко выполнил приказ. Он провел БТР между домов и вывел его к комплексу.
Мамаев приказал:
– Теперь, Андрюша, смотри левее. «Вертушки», частично прикрытые земляным валом и маскировочной сетью, видишь?
– Вижу!
– Рви туда, это площадка вертолетов боевого дежурства.
– Дальше?
– Опять за свое? Но ты прав! Дальше тарань к чертовой матери первые два вертолета, но так, чтобы не попасть в баки, а то взлетим вместе с ними на воздух!
– Что нам и требуется!
– По частям!
– А! Это нежелательно! Понял, бью в кабины!
– Верно! Но, смотри, третью «вертушку» не задень, иначе вся акция летит к чертям собачьим!
– Принял!
Мамаев обернулся в сторону десантного отсека:
– Дуб! Слышишь?
Прапорщик ответил:
– Само собой!
– Как Лебедь тормозит БТР, покидаем коробку и рвем в помещение дежурной смены. Обстреливаем его зарядами усыпляющего газа.
– Понял, командир!
– Флинт?
– Да!
– Ты тенью следуешь за Лебеденко. Это тот, что ведет бронетранспортер.
– Я понял! Кореец!
– Он самый! А ты, Андрюша, – капитан повернулся к Лебеденко, – бросаешь на хер эту железку и бегом к уцелевшему вертолету. Тут же запускаешь двигатель, разгоняешь винт. Мы должны взлететь и уйти от Тарсу как можно быстрее!
– Что ты все повторяешься, Мамай? Я об этом уже на инструктаже слышал!
– Повторенье – мать ученья.
– А, ну если с этой точки зрения, то, конечно, дублируй свои распоряжения хоть каждую минуту. Но, ребята, внимание, выходим к «Обороне»!
– Давай, Андрюха, выжимай из «старушки» все, что можно!
Бронетранспортер, чуть не сбив локатор, проскочил глубокую, но неширокую траншею и вышел на асфальтированную дорогу, ведущую к площадке стоянки вертолетов «Ми-8» боевого дежурства бутарской авиационной части.
Без труда пробив проволочные ворота, он буквально выскочил на территорию закрытого объекта.
Лебеденко, исполняя приказ Мамаева, направил бронетранспортер на два вертолета, стоявших возле ограждения. Удар, за ним второй, разворот бронированной машины. Старший лейтенант отжал педаль тормоза. Крикнул:
– Мамай! Дело сделано!
Капитан приказал:
– Всем из машины!
Офицеры спецподгруппы и Флинт покинули БТР.
Мамаеву хватило одного взгляда, чтобы убедиться – два вертолета выведены из строя, они стояли, похожие на обрубки, напрочь лишенные кабин пилотов.
Неожиданно с вышки, находившейся вне территории дислокации дежурного звена боевых вертолетов, ударила автоматная очередь. Но часовой то ли плохо видел цели, то ли плохо стрелял, а посему пули выбили искры из бетона взлетной площадки метрах в пяти от рванувшихся к зданию караулки Мамаева и Дубова. Последний остановился, вскинул «СВД».
– Сейчас, голубок, ты у меня полетаешь!
Капитан запретил Дубову стрелять.
– Отставить, Дуб! Нам трупы здесь не нужны!
– Но он же второй очередью срежет нас!
– Нет! Быстрей за ангар и к помещению пилотов. Готовь «Бизон» с усыпляющими пулями-ампулами!
– Готов, командир!
– Вперед!
Автоматную очередь услышали в караульном помещении. На улицу выбежали трое летчиков бодрствующей смены. Дубов ударил по ним из пистолета-пулемета. Пилоты рухнули на бетон. Пули-ампулы сделали свое дело, мгновенно усыпив первую волну летчиков. К своим собратьям уже спешили и остальные пилоты боевого дежурства. Но они покинуть помещение не смогли. Заряд, пущенный Мамаевым из подствольного гранатомета, разорвался в комнате бодрствующей смены, заполнив газом «Удар» все помещение караулки. Личный состав боевого дежурства на время был полностью выведен из строя.
Отстрелявшись, Мамаев и Дубов услышали нарастающий свист запущенного вертолетного двигателя. Увидели, как повисшие лопасти несущего винта начали медленно вращаться, распрямляясь по мере увеличения оборотов. Вскоре свист перешел в рокот. Вертолет задрожал, как бы подпрыгивая на шасси.
Мамаев огляделся, крикнул в рацию:
– Лебедь!
Старший лейтенант ответил:
