Командир согласился:
— Да, скорее всего. Этой версии придерживается и командир дивизии. И если это так, то совсем скоро Амирхан выставит условия обмена. Так что пока, думаю, нашим заложникам ничего серьезного не угрожает! Теперь о том, что предстоит сделать нам. Я получил приказ поднять батальон по тревоге и заблокировать входы во все ущелья северного направления, от Жанавы до Аяда. Кидраб, Арихель и Аяд мы и так контролируем. Блокирование выхода на Жанаву осуществит первая разведывательно-дозорная рота. Взводу Листошина вместе с Новиковым осуществлять непосредственное охранение батальона и быть в оперативном резерве. Старшему лейтенанту Калинину сейчас же убыть в штаб соединения. Он передается Особому отделу.
Командир батальона взглянул на Александра:
— Возьмешь БРДМ и поедешь в дивизию пока один. В случае необходимости взвод мы перебросим, куда запросишь. Тебе ясна задача, Калинин?
— Так точно!
— Все, можете быть свободны.
Выходя из кабинета, офицеры спецназа услышали, как комбат приказал начальнику штаба построить первую роту. Вторая в это время находилась на высотах у блокпоста и фактически уже выполняла приказ командира дивизии.
На улице ротный положил руку на плечо Калинину:
— Ничего, Саня, прорвемся как-нибудь!
Александр процедил сквозь зубы:
— Если с Соней что-нибудь случится, я этого Амирхана из-под земли достану и порву в клочья.
— А мы поможем тебе в этом. Но, уверен, с твоей дамой все будет нормально.
Тяжело вздохнув, Калинин отправился во взвод.
В восемь утра он уже зашел в кабинет майора Гуреева:
— Разрешите, товарищ майор?
— Входи!
Александр присел на стул, уронив руки и опустив голову.
Гуреев одернул офицера:
— Ты чего поник, Александр Иванович? А ну, отставить горестные мысли! Игра только начинается. И сейчас не горевать надо, а думать, как исправить ситуацию.
Александр тряхнул головой:
— Извините, товарищ майор! Я слушаю вас!
— Нет, дружок, это я слушаю тебя!
Калинин удивленно взглянул на особиста:
— Меня слушаете?
— Конечно! Для чего бы я вызвал тебя? Просто так, посмотреть, как выглядишь?
— И что я должен сказать?
— То, что думаешь по поводу захвата Амирханом заложников.
Александр пожал плечами.
— Ладно, вижу, ты еще не в форме. Тогда послушай меня. Бобрикова Амирхан захватил с очевидной целью — обменять на брата. Вопрос: для чего он оставил в живых лейтенанта, прапорщика и медсестру? Ведь они ему, по большому счету, не нужны. Одного начальника штаба вполне достаточно, чтобы заставить нас отпустить Ахмада. На всякий случай? Нет! Амирхан ничего не делает на всякий случай. Все его действия, несмотря на кажущуюся хаотичность и бессмысленность, как в случае с постоянными атаками на блокпост, носят конкретный характер. Он четко выполняет инструкции руководства. Сейчас ему предоставлена свобода действий. В Пешеваре прекрасно понимают, что такое семейные узы. Так вот. Для чего вместе с полковником он захватил младших офицеров и прапорщиков? А для того, чтобы иметь гарантию освобождения своего брата.
Александр посмотрел на Гуреева:
— Думаете, Амирхан предложит обмен в два этапа? Сначала брата на начальника штаба, затем, скажем, того же Гудилова на остальных заложников?
Особист улыбнулся:
— Соображаешь!
— Только мне от этого не легче. После того как Амирхан заполучит братца, все переговоры прекратятся. Сдался ему бесполезный теперь Гудилов! А следовательно, остальных заложников, в том числе и Соню, он либо казнит, либо переправит в Пакистан. И ни хрена мы сделать не сможем.
Гуреев хлопнул ладонью по столу:
— И здесь ты прав! А посему, Саня, мы должны сами начать игру и сразу же перехватить инициативу. Но не в предстоящих переговорах, там нам с тобой делать нечего, а в действиях.
— Что вы имеете в виду?
— Мы должны узнать, где могут находиться заложники, и подготовить опережающий удар. Другими словами, выйти на место содержания наших пленников и силовой акцией освободить их до передачи Ахмада Амирхану!
— Да, но как это сделать?
— Думай, спецназ, думай! У нас одна зацепка — Ахмад и Гудилов. И… еще кое-кто.
И вновь Александр удивленно взглянул на особиста.
Тот проговорил:
— Да, есть и еще кое-кто! Тот, на кого ты сам навел меня.
— Трофимов?
— Он!
— По нему что-нибудь выявилось?
Ответить Гуреев не успел. В кабинет вошел капитан, который допрашивал Калинина сразу по прибытии из отпуска. Лощеный и очень несимпатичный тип, хотя женщины от него, наверное, без ума.
— Игорь Львович, разрешите?
— Входи, коль вошел!
Капитан бросил неприязненный взгляд на Калинина. Видимо, он тоже не испытывал особой симпатии к Александру, несмотря на то, что тот расставил все точки над «i» в деле сержанта Волочкова. Он обратился к Гурееву:
— Я хотел бы узнать, что делать мне в сложившейся ситуации?
Майор ненадолго задумался, видимо, подыскивая занятие для помощника. Наконец принял решение:
— Ты, Валера, давай-ка в парашютно-десантный полк!
Капитан удивился:
— Зачем?
— Десантники будут обрабатывать Уграмские степи. Вот ты и посмотри, что и как там.
— Но смысл, Игорь Львович?
— А смысл, капитан, в том, что приказы вышестоящего командования не обсуждаются. Так что вперед в общагу, переодеться в полевую форму, и к штабу дивизии. Оттуда тебя доставят в десантный полк. Связь со мной по необходимости. И еще! — Гуреев указал на Калинина: — Этот офицер на все время операции по освобождению заложников будет моим первым помощником. Имей это в виду. Его распоряжения, если в них возникнет потребность, должны выполняться тобой, Валера, как мои! Все! До встречи!
Капитан недовольно козырнул и вышел из кабинета.
Калинин заметил:
— Не очень-то вы жалуете своего коллегу!
— Таких коллег… Да ладно, это наши внутренние дела. Вернемся к Трофимову.
Особист сообщил старшему лейтенанту, что за майором сразу же после разговора с Калининым было установлено наблюдение. Проверили также его связи в бытность замполитом батальона. И выявили интересные факты. Оказывается, Трофимов частенько навещал одного дуканщика в Уграме. Это было бы
