говорится, жизнь удалась. Он смотрел на своих коллег из УВД, служивших за нищую зарплату, с превосходством и пренебрежением. Только дураки служат за зарплату. Он, Школяров, не дурак, он знает, как работать. И плевать на кодекс чести, погоны и прочую химеру типа долга перед родиной. Школяров никому ничего не должен; ему должны, он – нет. А родина? Родина там, где можно жить припеваючи. И скоро он уедет туда, где сможет тратить накопленные немалые средства. Тратить открыто, не оглядываясь, как бы кто не обратил на это внимание. С женой Зинаидой вопрос решится быстро: с собой в новую жизнь он ее не возьмет. Впрочем, как и любовницу, хотя последняя, молодая и развратная шлюшка, была и красива, и сексапильна, и умела доставить удовольствие в постели, как никакая другая из тех, с кем спал продажный майор. Он найдет себе другую. Будет менять баб как перчатки.
В этом радужном настроении он позвонил в звонок собственной квартиры. Дверь открыла жена. Школяров прошел мимо Зинаиды, словно мимо какого-то неодушевленного предмета, бросив на ходу:
– Приготовь ванную, чистое белье, трусы белые в полоску, голубую рубашку, костюм да жрать чего- нибудь!
Супруга, рано постаревшая 40-летняя женщина, тихо спросила:
– Опять пойдешь к своим девкам?
В ответ Школяров влепил жене звонкую пощечину:
– Это тебе за девок! Еще раз тявкнешь не по делу, получишь в морду. Поняла, кляча?
– Я кляча? А кто меня сделал такой? Не тебе ли я отдала свою молодость, красоту? За что ты так со мной?
Оборотень ударил жену второй раз.
– Я предупреждал!
Женщина присела на пуфик в прихожей, закрыв покрасневшее лицо маленькими ладонями, заплакала. Школяров рывком за волосы поднял жену.
– Ты, сука, не поняла, что я сказал? Слезы лить будешь, когда я отправлю тебя обратно в деревню, перед подружками-доярками – а мне здесь сцены устраивать не хера. Убил бы, тварь! Кто бы знал, как ты надоела мне. Работай, дура! У меня лишнего времени нет.
Несчастная женщина покорно пошла выполнять приказание мужа.
…Школяров лежал, нежась в ванной, когда в дверь позвонили. Он крикнул жене:
– Спроси, кто? И без разрешения не открывай!
Зинаида прошла в прихожую.
– Кто там?
Услышала голос соседки с первого этажа:
– Зин! Это я, Ольга! У вас что, кран прорвало? С потолка коридора вода течет!
– Да у нас все вроде нормально…
– Тогда откуда у меня вода? Открой, посмотрю!
– Ну, кого там нелегкая принесла? – крикнул из ванной Школяров.
– Соседка с первого этажа говорит, что мы залили ее, – ответила супруга.
– Да? Это пышечка жопастая такая? Впускай и веди прямо в ванную, пусть посмотрит, где и что у нас течет. А я ей кое-что другое покажу!
Зинаида открыла дверь, но вместо соседки в прихожую вошли начальник УВД и с ним еще двое мужчин, которых жена Школярова не знала. Один из неизвестных приложил к губам палец и проговорил:
– Спокойно, Зинаида Григорьевна, не надо шуметь! – Повернулся ко второму неизвестному: —Шепель, прикрой дверь и отведи женщину на кухню.
Майор кивнул и жестом указал Школяровой на коридор. Они прошли на кухню.
– Ну где вы там застряли, бабенки, я жду! – продолжал орать оборотень.
Когда дверь в ванную открылась, у Школярова от удивления открылся рот:
– Товарищ полковник?.. Вы? Но…
– Встал, оделся и в гостиную! Быстро! – приказал Рыбник.
– Но что…
Рыбник резко повысил голос:
– Ты плохо понял меня, урод? Встать, сказал! Кончилась лафа!
Начальник УВД вывел подчиненного, завернутого в простыню, в гостиную, где уже находился Тимохин, пересчитывающий неосторожно брошенную Школяровым на журнальный столик пачку стоевровых купюр.
– Доигрался, Школяров? – взглянул на него Александр. – Говорят же люди, сколько веревочке ни виться, а конец все одно будет. Вот и пришел и твой конец.
Школяров сумел взять себя в руки и обернулся к начальнику УВД:
– Товарищ полковник, что все это значит, кто этот человек? И что он, черт побери, делает в моем доме?
Тимохин, отложив деньги, спокойно заметил:
– А неплохая у тебя квартира, майор. Повышенной комфортности, метров под 100, не меньше. В элитном доме. Мебель дорогая импортная, техника. Сколько стоят эти хоромы?
– Да кто вы такой, чтобы я отчитывался перед вами?
– Ты о Главном управлении по борьбе с терроризмом, подчиненном президенту страны, слышал?
Тон оборотня изменился:
– Что? Управление по борьбе… с терроризмом?
– Да! Вижу, что слышал о таком. Так вот, я заместитель начальника отдела специальных мероприятий и одновременно командир одной из боевых групп данного управления полковник Тимохин.
Школяров испугался. Офицер ГУБТ, да еще полковник, – это очень серьезно.
– Извините, но я действительно не понимаю, чем заинтересовал вашу спецслужбу.
– Поймешь! А сейчас, – Тимохин взглянул на полковника УВД, – проводите, Александр Сергеевич, этого типа в комнату, где он мог бы одеться.
– Конечно, Александр Александрович.
Рыбник повернул оборотня к себе:
– Где одежда?
Школяров кивнул на стеклянную дверь спальни:
– Там. В шкафу.
– Так вперед! Чего застыл?
Спустя пять минут Рыбник усадил Школярова на диван, сам присел в кресло рядом с Тимохиным.
– Так ты не ответил, майор, во сколько тебе обошлись эти апартаменты? – спросил Александр.
– В двести тысяч.
– Долларов?
– Евро…
– Неплохо. И когда ж ты успел столько заработать? Хотя о чем это я, у тебя двадцать штук этих евро на столике просто так валяются. Зарплата за август?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Ну что ж, придется объяснить. Но учти, Школяров, чем дальше я буду говорить, тем больше ты получишь лет отсидки в тюрьме специального назначения.
– К-какой тюрьме? Я не сделал ничего противозаконного.
– А деньги, конечно, одолжил у приятеля?
– Ну да! Он же и деньги на хату дал.
– И кто этот приятель?
– Дайте я позвоню, он приедет сюда и подтвердит мои слова.
– Ну нет, Школяров, никуда ты звонить не будешь. Так я начинаю? Или, может, ты все-таки сам расскажешь о том, как работал на бандитов?
– Каких бандитов?
– Все! Заткнись и слушай! Дважды я не предупреждаю. Итак! Начну с того, что ты попросил старшего лейтенант Шатилова из Управления ГИБДД зарегистрировать автомобиль «Тойота Прадо» на имя Терентьева Аркадия Евгеньевича в субботу 23 августа, что Шатилов и сделал. Казалось бы, что в этом
