символ Державы Сильной и Великой! Ну и бог с ним! В конце концов, какова страна, таков и герб. Вернемся к блокпосту у слияния двух ущелий, одно из которых, а точнее дно одного из которых, Катаванского, и являлось границами России с сопредельным государством. Государством, совсем недавно считавшимся дружественным Москве, но после очередной цветной революции на постсоветском пространстве переставшим практически являться таковым. Государством, на территории которого нашли приют лагеря подготовки террористов для поддержания войны в Чечне и республиках Северного Кавказа, откуда подготовленные наемники и моджахеды направлялись в Россию. Как только в Кремле стало известно об этом, в высоких кабинетах зданий по соседству с Красной площадью приняли решение закрыть границу. Приняли решение как всегда быстро, легко и просто, чтобы вовремя отчитаться и показать, что держат нос по ветру. Но то, что просто сделать на бумаге, далеко не всегда так же просто осуществить на практике. Так оно и вышло. Границу начали оборудовать. Опять-таки, как всегда спешно и бестолково. Подразделения пограничных войск выставлялись не там, где этого требовала обстановка, а там, где было обозначено на карте. Иногда получалось так: штабные чины пограничников, прибывшие для рекогносцировки местности, с крайним удивлением обнаруживали, что участок оборудования заставы, обозначенный на карте районом чистого от растительности плоскогорья, в действительности представлял собой гряду неприступных скал, где не то чтобы поставить какой-либо заслон потенциальному врагу, а приземлить свой вертолет было негде! Но как доложить об этом в Москву? И принимались решения ставить заставы, где возможно. Но где возможно, это, как правило, не там, где надо! Хотя какая для штабистов разница, там или не там! Главное выполнить задачу и быстрее свалить в столицу, а уж погранцы званием пониже потом как-нибудь разберутся с обстановкой. Со временем все наладится. У нас на авось многое проходило. Да еще как проходило. Победоносно! Для штабных чинов важно не то, где по их воле предстояло нести тяжелейшею службу офицерам и солдатам горных застав, а то, что эти заставы выставлены! А если и не выставлены еще, так будут выставлены! Раз доложено наверх, то будут выставлены непременно, даже на скалах или в ущельях! Своевременный доклад для чиновников в погонах с большими звездами гораздо большее, нежели судьбы и жизни тех, кого они своим безграничным желанием остаться у кормушки на теплом местечке, в Москве, обрекают на Кавказе если не на немедленную гибель, то на адские условия службы точно. В результате подобных решений безответственных и безразличных ко всему, что не относится к их личному благополучию, чиновников слияние Шунинского и Катаванского ущелий, очень удобного места для переброски как отрядов боевиков, оружия, так и для транзита наркотиков, осталось на какое-то, весьма продолжительное время никем и ничем не перекрытым. Ближайшие заставы находились отсюда километрах в двадцати-тридцати, то есть не имели физической возможности для контроля над этим районом. И авиация объединенной группировки войск была бессильна даже в проведении периодической воздушной разведки района, так как Катаван, как еще сокращенно называли данную местность, часто затягивался сплошным туманом. Возможно, этот проход еще долгое время оставался бы открытым, если бы не комиссия Генерального штаба. Та быстро оценила обстановку. И 56-й отдельный батальон специального назначения, усиленный ротой связи и минометным взводом, дислоцирующийся в станице Разгульной совместно с полком внутренних войск, получил приказ силами одной роты оборудовать блокпост, с организацией на нем круглосуточного боевого дежурства. Приказ выполнили. Ровно год назад. Сейчас пост представлял собой достаточное мощное укрепление. По вершинам обоих склонов окопы с огневыми позициями для каждого стрелка. Два капонира с боевыми машинами пехоты, блиндажи для командного пункта и укрытия личного состава, полевая кухня и столовая. Все замаскировано, врыто в грунт. И это только с фронта. В тылу, правда, тыл для взводного опорного пункта понятие весьма относительное, и все же в тылу, а именно на высоте 204,0 позиции третьего отделения, расчет из шести минометов. Цель третьего отделения — прикрытие блокпоста с тыла и западного фланга, а также использование в качестве резерва командира дежурного взвода. Все это обнесено двумя рядами колючей проволоки, между которой обильно разбросана «путанка» с сигнальными звуковыми и световыми зарядами. И в завершение описания блокпоста, в восьмистах метрах от него, у начала лесного массива, вертолетная площадка, куда в 8–00 понедельника каждой недели прибывал очередной взвод для смены отстоявшего дежурство подразделения. Командованием батальона полчаса назад было определено, что чередовать на посту все взвода бессмысленно и нецелесообразно, так как батальону приходилось решать и другие задачи. Поэтому, дабы упорядочить несение дежурства на горном блокпосту, комбат подполковник Белянин принял решение «повесить» Катаван на первую роту майора Фирсова. Что так же безоговорочно было принято к исполнению.
И сегодня, в понедельник 20 сентября, в 7–30 четвертый взвод капитана Крабова начал активную подготовку к сдаче поста подразделению старшего лейтенанта Жданова, прибытие которого ожидалось в 8–30!
Двал «Ми-8» зависли над плоскогорьем ровно в 8–00, совершив перелет к месту назначения от военного городка у станицы Разгульной в сто с лишним километров. Поднимая пыль, одновременно плавно коснулись шасси самодельных вертолетных площадок. Тут же, не ожидая остановки двигателей, на землю из десантных отсеков начали выпрыгивать солдаты в камуфлированной форме, вооруженные кто автоматами, кто пулеметами, в бронежилетах, имея ранцы и шлемы за спиной. Вместе с вооружением и бронезащитой военнослужащие первого взвода несли в ранцах продукты питания и запас воды на неделю. После солдат из первой «вертушки» сошел статный, симпатичный офицер — старший лейтенант Игорь Леонидович Жаров. Он подал руку облаченной, как и все остальные военнослужащие, в камуфлированный костюм, единственной во взводе женщине. Та, приняв помощь, также спустилась на землю, видимо, по отработанной привычке тряхнув головой так, что ее длинные каштановые волосы, взлетев веером, рассыпались по плечам. Женщине было на вид лет тридцать, может, чуть больше. Но это не смущало двадцатичетырехлетнего старшего лейтенанта. Пропустив даму, которая являлась сержантом-связистом, вперед, офицер похотливо осмотрел ее со спины. И почувствовал желание. Женщина обернулась:
— Лейтенант! Нельзя ли поскромней? У меня ягодицы задымятся, если ты продолжишь прожигать их своим бесстыжим взглядом!
Жаров сглотнул слюну:
— Валечка! Тысячу извинений, но клянусь мамой, как говорят абреки, такой фигуры я еще не видел! Это нечто!
Сержант Губочкина не без удовольствия усмехнулась:
— Ты всем бабам подобные речи толкаешь, мальчик?
Жаров взял женщину под руку, та не отстранилась, но указала на солдат:
— Игорек! Ты не забыл, для чего прибыл сюда? На нас весь твой взвод пялится.
— Минуту, Валечка.
Старший лейтенант отошел от связистки, грозно, насколько хватило опыта, обратился к подчиненным:
— Ну, чего встали отарой баранов? Не знаете, что надо делать? Сержанты, в чем дело? А ну-ка живо построить взвод по отделениям, в колонну по двое!
Перед толпой вышел заместитель Жарова, сержант-контрактник Оман Мансуров, подал команду:
— Внимание, взвод!..
Старший лейтенант, не дожидаясь выполнения приказа, вернулся к связистке, кокетливо наклонившей голову немного вправо и приоткрыв полные, слегка подкрашенные губы так, чтобы стали видны ее ровные, белые зубы. Офицер поймал себя на мысли, что уже видел подобные жесты. В порнографических фильмах, которые частенько гонял по видаку у себя в номере общежития. Видимо, и Валентина не прочь побаловаться порнушкой. И не только глядя в экран. Несмотря на то, что подразделение связисток прибыло в гарнизон три месяца назад, о Губочкиной сразу расползлись слухи. О том, что и замужем она уже дважды побывала, последний раз за майором, непосредственным начальников. Который бросил ее из-за того, что лично застал в постели с молодым прапорщиком, вернувшись раньше времени из командировки. Говорили, что она баба развратная, но цену набить умеет, так просто ноги не раздвинет. Обязательно потребует что-нибудь взамен. Но уж если допустит к телу, то такую случку устроит, что не всякий и выдержит. На нее это похоже!
Жаров подошел к сержанту:
— Позвольте, Валечка, продолжить разговор?
— Отчего нет? Ведь нам с тобой, лейтенант, хочешь, не хочешь, а неделю в одном блиндаже
