нечего.
— Я понял, сэр!
— Тогда готовь своих людей.
— Но я не смогу отдать им приказ имитировать наступление или стрелять в «молоко»…
— Этого и не требуется. Ты только выведи подгруппу к кишлаку и под огнем талибов уложи ее на землю. Этого будет достаточно.
— О’кей! Разрешите идти?
— Иди, Шон! Не забывай, какова наша основная цель здесь.
— Я все прекрасно помню, генерал.
— Прекрасно. Свободен.
Риф ушел к своим подчиненным, расположившимся отдельно от бойцов полковника Дака. Дрейк, проводив взглядом майора, повернулся к Стоуну:
— Как ты планируешь решить по нему вопрос?
— Вопреки вашему приказу пойду на кишлак с подгруппой Рифа. Выберу момент и либо подорву его гранатой, либо пристрелю. Будьте спокойны, Шон не вернется с поля боя.
— О’кей! Но учти, Рик, все должно быть сработано «чисто».
— Я сделаю все, как надо.
Полковник Дак между тем собрал своих подчиненных из состава прежней группы «Ирбис»:
— Нам приказано провести разведку местности вокруг кишлака Гердез с целью обнаружения в нем талибов.
— А если их не будет в селении? — спросил сержант Спайк.
— Тем лучше, Гарри! Значит, мы сможем подойти в Чаракское ущелье, чтобы при необходимости поддержать «Орион».
— Если это позволит генерал Дрейк, — проговорил Ларсен.
— Что значит «позволит»? Он будет вынужден отдать соответствующий приказ.
— Хотелось бы верить…
— Так, Ларсен, смотрю, у тебя паршивое настроение. Его надо поднять, поэтому ты пойдешь в разведку.
— Один?
— Нет, Пол, не один. В состав разведгруппы, кроме Ларсена, назначаю сержантов Шинлера, Спайка и Линке. Со мной остаются лейтенант Крош и сержант Ведлер. Старший разведгруппы — сержант Шинлер. Выход группе в 21.00. Возвращение до 3.00. Порядок работы. Разведгруппа обходит кишлак со всех сторон, Шинлер определит, кто куда пойдет. Оценив подходы к Гердезу и сооружения в селении, способные служить укрытиями для талибов, внимательно осмотрите кишлак. Если в нем зарылись боевики, то обязательно выставили в ночное время часового. Его-то вы и должны засечь. Возможно, увидите еще что-нибудь интересное или не увидите ничего. В 3.00 Шинлеру вывести подгруппу сюда. Вопросы?
— Связь во время разведки поддерживаем? — спросил сержант Шинлер.
— Только в экстренных случаях. В остальных храним эфирное молчание. Особо это касается сержанта Ларсена… Не надо, Пол, пытаться вызвать на связь майора Шепеля, это не удастся. Русские в ущелье, и портативные станции даже на расстоянии в шесть километров до «Ориона» не достанут. Я проверял.
— Вы пытались связаться с «Орионом»?
— Да. Но ничего из этого не получилось. А спутниковой станции у нас, увы, больше нет…
— Так можно использовать «Сигму» Стоуна! Он расстрелял нашу аппаратуру, значит, надо забрать у него его станцию. И вообще, почему у капитана своя персональная «Сигма»?
— Нужно будет — заберем. А почему у представителя куратора, находящегося в отряде, собственная станция, — вопрос не ко мне… Задача по разведке ясна?
— Ясна, сэр! — ответил Шинлер.
— После ужина — полная готовность. Я провожу вас. Все, заниматься по распорядку!
Дак направился к разбитой в низине палатке генерала Дрейка. Ему нужен был Стоун. И он встретил капитана на подходе к лежбищу куратора «Марса».
— Капитан! А я как раз по твою душу.
— Что-то случилось? — напрягся Стоун.
— А разве что-то должно случиться? — внимательно посмотрел Дак на капитана.
— Нет, но…
Дак не дал ему договорить:
— Мне нужна твоя станция «Сигма», капитан.
— Вон оно что! К сожалению, ничем не могу помочь вам, полковник.
— Что значит «не можешь помочь»?
— Все вопросы к Дрейку. Он запретил любые сеансы связи до окончания отработки Гердеза. Потом, когда приказ потеряет силу, — пожалуйста, я передам вам свою станцию.
— Так, да?
— Да, полковник… Вы хотите связаться с Тимохиным, не правда ли?
— И что?
— Нет, нет, ничего, желание объяснимое, ведь вы с ним чуть ли не друзья.
— Не чуть ли, капитан, а друзья! — поправил Стоуна Дак.
— Тем более. Но скажу вам, что беспокоиться об «Орионе» и его командире не стоит. Российская группа, как и «Ирбис», вышла к Ханбаку и тоже готовится провести разведку кишлака. В 5.00, как и мы, русские пойдут в селение. У Тимохина все в порядке, полковник, поверьте. Дрейк недавно общался с ним.
— О’кей, поверю на слово…
— Какой смысл мне вас обманывать? Да и если у русских возникли бы проблемы с талибами, то мы слышали бы звуки боя. И тут же оказали бы им всю возможную помощь. Но вокруг полная тишина…
— О’кей! — повторил Дак и вернулся к своим подчиненным.
Ровно в 21.00 сержант Шинлер повел разведгруппу американского подразделения специального назначения «Ирбис» на юг. Выйдя к южной окраине Гердеза, он приказал разведчикам начать обход кишлака. Ларсену была отведена позиция северного направления, поэтому он вышел к кишлаку позже остальных разведчиков, в 22.10. Поднявшись по склону балки, сержант тут же был вынужден залечь — в каких-то двух десятков метров от него у разбитого дувала сидели два боевика. Выбрав место поудобнее, Ларсен, используя прибор ночного видения, осмотрел всю северную окраину. Больше боевиков он не заметил, но и наличие этих двоих у дувала говорило о том, что бандиты в Гердезе есть и не напрасно Дрейк выводил сюда «Ирбис».
В 2 часа талибы сменились. Ларсен отметил, что отстоявшие свою смену скрылись в полуразрушенной хибаре. Следуя приказу Дака, он начал отход. На этот раз сержант, зная маршрут, двигался быстрее и подошел к собравшейся группе в 2.40. Шинлер тут же отдал команду на возвращение в лагерь. Разведгруппа немного задержалась и прибыла в овраг в 3.10. Встречал ее полковник Дак.
— Ну, что? — спросил он у Шинлера.
— Если кратко, в Гердезе талибы.
— Та-ак! — протянул командир «Ирбиса». — И много?
— Я видел одного с южного направления, Ларсен — двух на северной окраине, Спайк заметил на востоке одного часового. Итого мы видели четверых моджахедов.
— Четверо в охранении? Значит, в кишлаке не менее двух десятков талибов. Но почему они контролируют подходы с трех направлений и не обращают внимания на запад? Странно…
— Смена была проведена в 2 часа.
— Что, вот так, в открытую?
— Да. Талибы не пытались прятаться да на постах вели себя спокойно, я бы сказал, вальяжно.
— Талибы не ожидают нападения, судя по поведению часовых и караульных, и в то же время выставляют четверых человек в охранение?
— У меня сложилось впечатление, что «духи» демонстративно обозначают свое присутствие, — проговорил Ларсен.
