– Смотри! Я официально сдал тебе ствол. Так, радиостанции у меня в машине, заберешь. Мобильник с собой, если что, выйду на своих. Передай комбату, чтобы со мной не связывался. Сам позвоню при необходимости! Вроде все! Предупреди оцепление о моем продвижении на станцию, а то завалит кто-нибудь из молодых солдат! И организуй из двух бойцов группу выноса трупов на площади. Духи стрелять не будут!
– Есть!
Агранин предупредил оцепление, и майор пошел к станции. Створка двери центрального входа приоткрылась. Козлов вошел в тамбур! Его встретил Рабулло, спросил:
– Какого шайтана ты решил поиграть в героя? Тебе тихо вести себя надо!
– У тебя генераторы постановки радиопомех работают?
– Конечно! Один маломощный, но он не даст федералам прослушать здание через дистанционку. А что, ваши слушают нас?
– Это мне неизвестно! Где можем поговорить?
– Пойдем в кабинет начальника станции!
Бандит и оборотень прошли в небольшое служебное помещение, расположенное рядом с кассами. Присели за стол. Рабулло спросил:
– Что делают федералы по исполнению наших требований?
– Тянут время. Из Москвы прибыла группа спецназа. Сейчас она на подъезде к станице!
Душман сплюнул на пол кусок ваты, пропитанной зеленым порошком – насваем.
– Шайтаны! Значит, все время они водили меня за нос? Ну, суки, сейчас я порадую их!
– Что хочешь сделать?
– Прирежу человек пять, баб с детьми и выброшу трупы на улицу. А если ваши выносят тела солдат и шлюхи, завалю и их.
– Погоди, Мохаммед, не спеши! Не надо никого убивать.
– Твои дружки обманывали меня, а я должен простить им это?
Майор отрицательно покачал головой:
– Нет! Ты не должен показать, что знаешь об игре, затеянной противником. И играют с тобой не мои дружки. Они теперь такие же враги мне, как и тебе.
– Что предлагаешь?
– Ты сделал свое дело, и сейчас главная задача уйти из города, так? А чтобы уйти, надо держать ситуацию в своих руках, не злить федералов, они и так готовы порвать тебя и твоих наемников, а смягчить обстановку. Как бы они ни хотели наказать тебя, но если ты изменишь тактику совещания, им придется подстраховаться.
Рабулло поморщился:
– Ты можешь говорить понятнее?
– Могу! Надо показать чиновникам, сидящим в штабе по освобождению заложников, что ты свою задачу выполнил, показал, насколько бессильна власть в подобных ситуациях, и насколько ей плевать на безопасность своего народа. Да, люди погибли, но это война, которую начал не ты и не те, кто стоит над тобой. Необходимо перевести переговоры в конструктивное русло. А ты только грозишь. Убил солдат и девушку. Зачем? Ну убей еще человек пять, и тогда спецназу просто не останется ничего другого, как пойти на штурм станции. Чего ждать? Пока ты всех перебьешь? Нет, спецы ждать не будут. Штурмом они хоть кого-то успеют спасти. Ты хочешь, чтобы спецназ пошел на штурм?
– Но не отказываться же мне от выдвинутых требований?
– Не надо! Запросил деньги – пусть доставят, нужен автобус – пусть предоставят, самолет подготовят. Все, как ты говорил, но по-другому, Мохаммед.
Рабулло посмотрел на майора:
– Скажи, Козлов, ты сам додумался придти сюда и учить меня уму-разуму или тебя спецслужбы послали засрать мозги?
– Да какие к черту спецслужбы? В батальоне известно, что кто-то из офицеров работал на Басмача, передал ему схему минного поля. Предателя вычислили бы со всеми вытекающими последствиями, не исключено, им сам Басмач поможет. Так что нет у меня другого выхода, как пытаться уйти отсюда с тобой. Но пока разберутся с тем, кто работал на Басмача, пройдет время, и его надо использовать. Необходимо, чтобы я продолжил переговоры с федералами. От твоего имени, но я! А чтобы мне хоть немного верили, надо повысить мой статус. Уже то, что я пошел к тебе, вызовет недоумение у начальства. А когда офицер, пропустивший меня через оцепление автостанции, доложит, что я в разговоре с тобой предложил себя в обмен на заложников, то штаб попридержит спецназ, выжидая, что последует дальше. А дальше ты просто обязан в обмен на меня выпустить часть заложников из числа тех, которых не возьмем в Черногорск. И тогда, когда федералы убедятся, что мой визит приносит результаты, они начнут серьезно прислушиваться ко мне. А я постараюсь убедить их выпустить банду, возможно всего с несколькими заложниками, в число которых войду и я.
Рабулло погладил бородку:
– Ты всегда умел красиво говорить. Но если Руслан сдаст тебя, то русские поймут, что ты ведешь игру!
– Да черт с ними, пусть понимают. Главное, заложники! Если мы будем их освобождать, то спецы плюнут на слова Басмача. Они выпустят нас из Черногорска. Где-то, конечно, попытаются перехватить, но мы запутаем их. Нам, Мохаммед, надо уйти из станицы. И как можно быстрее.
– И ты берешься это обеспечить?
– При условии твоей помощи и гарантии, что я полечу с вами. Впрочем, я вам нужен, избавляться от меня нет никакого смысла. Твое решение, Мохаммед?
Рабулло усмехнулся:
– А если я скажу нет?
– Тогда можешь вывести меня на площадь и расстрелять. Все одно свои позже прибьют. Но и ты потеряешь все шансы вырваться отсюда. Так что в конце концов наши трупы скоро будут лежать в одном морге. Или на одной свалке.
Афганец бросил в рот порцию насвая, прошепелявил:
– Хорошо! Ты убедил меня. Сколько человек и кого именно ты хочешь отпустить? В обмен на собственную, весьма ценную фигуру?
– По пути в кабинет, у окон слева я видел трех женщин, рядом с ними пять или шесть детей. Отпусти их!
– Не много ли за майора?
– В самый раз! Но сообщить в штаб об освобождении заложников должен я.
– Хоп! Детский плач уже надоел мне! Но в здании остаются еще около десяти детей, три грудных. Может, и их отправить на площадь? С матерями, естественно?
– Грудники, говоришь? Нет, много отпускать нельзя. Тогда делаем так: сейчас я связываюсь со штабом, докладываю о достигнутых соглашениях, чтобы федералы не предприняли каких-либо ненужных нам мер, и выходим в зал ожидания. Там я сам отберу заложников, которых отпустим! Но ты и твои люди должны держать меня под прицелом и обращаться грубо, как с таким же заложником. Потом освобожденные расскажут об этом в штабе.
– Хорошо! Насчет самолета ты ничего не слышал?
– Думаю, нам отдадут тот борт, на котором в Черногорск прибыл спецназ!
– А что, кстати, за спецназ?
– Главного управления по борьбе с терроризмом. Серьезная организация, подчиненная самому президенту.
– Ладно, связывайся со штабом!
Душман указал на телефонный аппарат. Но Козлов достал мобильник и набрал номер комбата.
Подполковник Кадацкий тут же ответил:
– Да?
– Это майор Козлов!
– Очень приятно! Мне доложили, ты ушел к террористам.
