«Дочь, Слава, у нас будет дочь!» – кричит Галина.
И, сбросив легкое платье, бросается в воду. Речушка небольшая, но глубокая. Галя плывет за венком. Святослав тоже снимает рубашку, джинсы. Играющая бликами солнца вода тянет к себе. Он подходит к воде. И вдруг гремит гром. Неожиданный, сильный. Святослав смотрит на небо, оно вдруг быстро затягивается свинцовыми тучами. Молния бьет в одинокую березу у леса. Дерево загорается. Святослав смотрит на речушку – и не видит Галины. Откуда-то появляется – почему-то в зимнем обмундировании – связист батальона сержант Выдрин. Форма грязная, лицо уставшее. Он кричит:
«Товарищ подполковник! Батальон атакован духами!»
Какой батальон, если роты в гарнизоне? Какие духи, война в Афгане закончилась!.. Вновь грохот грома. Выдрин хватает Голубятникова за плечо:
– Товарищ подполковник!
– Ты, Выдрин, откуда здесь взялся?
– Как откуда? Я никуда не уходил.
– А где Галина?
– Ваша супруга? Дома, наверное, в Рязани.
– А…
И тут Голубятников пришел в себя:
– Что? Что ты сказал? Духи атакуют батальон?
– Так точно!
– Время!
– 23.20.
По соседству со своих спальных мест вскочили Юрченков, заместители. Голубятников, накинув куртку, приказал:
– Быстро всем на КНП.
Юрченков был старше Голубятникова по должности – начальник штаба полка, но батальоном командовал Святослав. И он в данной обстановке принимал решения. Старшие офицеры вошли на КНП. Голубятников приказал связисту:
– Сережа! Связь мне с ротами.
Отчетливо слышалась пулеметно-автоматная стрельба, разрывы гранат.
Первым ответил командир разведроты:
– Аркан! Я – Вьюга! Атакован несколькими группами общей численностью в 20–30 боевиков. Духи применяют переносные гранатометы. Атака поддерживается пулеметным огнем. Держимся.
– Держитесь!
Тут же на связь вышли командиры 7-й и 9-й парашютно-десантных рот. Их доклады были практически идентичны докладу капитана Телинского. Позиции десантников внезапно, без подготовки, были атакованы немалыми силами противника. Подразделения вступили в бой.
И только Стрельцов доложил, что в зоне ответственности 8-й роты ничего не происходит – несмотря на то, что наблюдателями замечено довольно оперативное движение неизвестных сил в северо-западном частном секторе. Голубятников приказал продолжать наблюдение за сектором и подготовиться к отражению атаки. Если духи пошли с севера, северо-востока и востока, то обязательно проявят себя и на северо- западном направлении. Комбат вызвал к себе командира приданной десантно-штурмовой роты капитана Уханина.
– Твои бойцы заняли позиции?
– Так точно!
– Хорошо! Твоя задача – держать здание КНП. Будь постоянно на связи!
– Так точно!
– Свободен!
Уханин вышел в коридор. Голубятников взглянул на связиста и хотел отдать распоряжение вызвать командира дивизии, как дом содрогнулся от сильных ударов. Начальник штаба, отслеживающий обстановку через окно, используя триплекс, снятый с боевой машины десанта, крикнул:
– Командир! Мы обстреляны из гранатометов. Стреляли из частного сектора. На нас прет группировка численностью… короче, солидная банда духов.
По стене прошла очередь. Пули, пробив защиту окна, ударили в комнату.
И тут же прошел доклад от Стрельцова:
– Командир! На объект выдвигается многочисленная группа боевиков, ведущая на ходу огонь по всем зданиям.
– Приказываю уничтожить противника! – крикнул в микрофон Голубятников.
Позиции 8-й роты взорвались ответным пулеметно-автоматным огнем. Командир приданной роты доложил, что боевики, используя укрытия, приближаются и что часть из них пошла на запад. Это было неожиданно. На запад – это к парку Ленина. Но там российские войска. И этого командование сепаратистов не знать не могло. Значит, бандиты решили обойти позиции батальона и ударить с фланга, так как тыл надежно прикрывают подразделения Псковской дивизии. Начальник штаба полка, заместители комбата и особист, разобрав оружие, разошлись по второму этажу и также вступили в бой.
Вскоре Голубятникову стало ясно: главная цель ночного штурма боевиков – КНП батальона. В штабе сепаратистов рассчитывали, что с уничтожением командования батальона роты потеряют управляемость, бойцы и офицеры будут деморализованы, и тогда второй волной удастся наконец сбить десантников с позиций и, если не уничтожить, заставить уйти с привокзальной площади. То, что не удалось сделать днем, бандиты решили осуществить ночью. И надо признать, удар боевиков оказался неожиданным. Но он не застал батальон врасплох.
На связь вышел командир артиллерийской батареи:
– Аркан! Я – Байкал!
– Я – Аркан! Слушаю! – ответил Голубятников.
– Вы атакованы?
– Да!
– Что делать мне?
– Ничего. Применять артиллерию мы не можем, так как находимся в прямом контакте с противником.
– Может, пройтись по их тылам? По частным секторам, восточному кварталу и району гостиницы?
– Не надо. Береги боеприпасы, они еще нам пригодятся.
– Вас понял! Батарея готова открыть огонь.
Не успел Голубятников передать гарнитуру радиостанции связисту, как Р-159 сработала сигналом вызова.
– Я – Аркан!
– Я – Питон! – На связь вышел командир дивизии. – Что у тебя происходит, Аркан?
– Плацдарм атакован боевиками. Духи ведут штурм по всем возможным направлениям. Роты вступили в бой.
– Почему сам не доложил об этом?
– Прояснял обстановку.
– Вас могут поддержать мои подразделения.
– Пока этого не требуется. Достаточно того, что они прикрывают тыл.
– Держи меня в курсе событий! До связи!
Отбросив гарнитуру, комбат схватил автомат, выбил из проема окна мешки с песком, выглянул наружу. Увидел трех боевиков, бежавших к зданию по улице мимо торца дома, обороняемого 9-й ротой. Прицелился, дал три короткие очереди. Боевики рухнули на землю. И тут же проем буквально вздыбился фонтанами от вражеских пуль. Вовремя комбат успел отпрыгнуть в сторону. Стряхнул с камуфляжа пыль. Проговорил, взглянув на связиста:
– Не хреново бьют, Сережа, да?
– Так точно, товарищ подполковник! Так и выстрел гранатомета сюда запустить могут. И сожгут нас вместе с радиостанцией.
