пятном пламенел квадрат саркофага.
Что же тут произошло? Кто сумел тайно (именно тайно, поскольку никто не ожидал нападения — это ясно как Божий день) проникнуть в бункер, безжалостно перебить персонал и спокойно уйти, заперев за собой дверь? Почему не сработала сигнализация, когда супостаты вскрывали бункер? И как вообще случилось, что никто не обнаружил проникновения? Ведь здесь было круглосуточное дежурство. Да и запоры — будь здоров, так запросто, без ключей, не влезешь.
«А может, супостаты эти никуда не уходили? — подумал Вадим. Притаились где-нибудь — здесь, в бункере, есть где спрятаться. Какая-нибудь банда суперменов. А может, вон за той фанерной дверью в подсобку скрывается такое, ну просто такое… Недаром же вся растительность вокруг гигантских размеров. — Вадим представил себе увеличенную в сорок раз медведку, к тому же вставшую на дыбы. — Обделаться можно. Да взять какую-нибудь личинку, того же майского жука. Банда личинок во главе с медведкой».
— Петров, — сказал Велибеков, — опять тебя понесло? Надень противогаз. Теперь бери вот этого. Да не бойся ты, он уже не кусается. На плечо его закинь, на плечо, ногами вперед.
Тело еще гнулось. Вадим постарался представить себе, что это не труп, а раненый товарищ, и поспешил за Завехрищевым, топавшим по железным ступенькам с таким видом, будто всю жизнь только и делал, что таскал покойников.
Убитых положили на опушке, накрыли брезентом, после чего Велибеков, оставив у БТРов водителей Селиванова и Чеплашкина, повел бойцов на периметр зоны.
Дверь КПП была закрыта изнутри на щеколду, пришлось ее вышибать. На самом пропускном пункте они никого не нашли, зато в кабинете начальника караула увидели два трупа в камуфляжной форме. Один, сержант, навалился грудью на стол, с выброшенной по направлению к телефону рукой, из-под лопатки торчал штык-нож, другой, рядовой, сидел на полу, привалившись к стене, глядя на вошедших остекленевшими глазами и страшно скаля зубы. Этот был пропорот насквозь метровой ржавой трубой. На настенной вешалке висели два автомата. Вадим закрыл глаза, но так было еще хуже, и он снова их открыл, стараясь не смотреть на убитых.
Велибеков сказал что-то Завехрищеву про защитные скафандры, тот ответил: «Для форсу». Привыкли, что уровень радиации постоянно в норме, что от этого уровня нигде не чешется и ничего не отваливается, вот и нарушают сплошь и рядом. В скафандре, что и говорить, прохладно, но он жесткий, местами натирает аж до крови, а драпать в нем, ежели что, вообще одно мучение. И хлопок не держит.
— Не свисти, держит, — возразил Велибеков и скомандовал: — Оружие на изготовку. Цепью вперед, дистанция один шаг.
Все пространство от КСП до энергоблоков было покрыто лужицами воды, под сапогами хлюпало, создавалось впечатление, что местность заболочена. Впереди шел Велибеков, за ним Завехрищев, далее Вадим, Андрей и остальные.
В отличие от наряда, дежурившего на КПП, караульные первого поста охраны действовали строго по инструкции: один находился на вышке, другой внизу, оба были в скафандрах и при оружии. Обоих кто-то расстрелял в упор. У тех оружие висело на вешалке, у этих на плече (видно, только что заступили на пост), но и эти не успели им воспользоваться.
— Оттаскивать? — спросил Завехрищев.
— На обратной дороге, — ответил Велибеков.
Хлюпая сапогами, они потопали дальше вдоль периметра.
— Откуда здесь вода? — спросил сзади Андрей.
— Черт его знает, — ответил Вадим и вдруг увидел, что справа от него странным образом заискрился воздух.
Он подумал было, что на стекла противогаза упал солнечный луч, но тут же понял, что ошибся, и похолодел от ужаса.
Справа от него (слева была колючка внутреннего предзонника) на вспаханной контрольно-следовой полосе прямо из воздуха вдруг возник одетый в белый халат, тельняшку, синие штаны и чепчик усатый Грабов, привычно ухватился правой рукой за ствол Вадимова автомата, левой — за его правое запястье и начал сноровисто выворачивать автомат из Вадимовых рук, норовя ударить его стволом по кадыку. Он оказался дьявольски силен, этот призрачный «Грабов», и прием у него был отработан. Вадим понял, что долго не выдержит.
— Дай-ка я! — крикнул Андрей, забегая сбоку, и впечатал приклад своего автомата в висок «Грабову».
Приклад с чмоканьем прошел сквозь череп, не причинив призраку никакого вреда.
«Грабов» вывернул автомат у Вадима и, хищно присев, выпустил весь рожок в Андрея и стоявших позади него остолбеневших бойцов. После этого, подмигнув Вадиму, он сунул ему автомат в руки, дурашливо отдал честь побелевшему Велибекову и медленно растаял в воздухе. Перед тем, как пропасть, его размытая тень заискрилась.
Надо сказать, стреляла эта потусторонняя сволочь очень даже метко. Андрей еще оставался жив, другим помощь уже не требовалась, в каждом было по нескольку пуль и одна непременно в сердце.
Вадим опустился перед Андреем на корточки. Он видел, как у того вваливаются глаза и взгляд стремительно тускнеет. Андрей, умный, деликатный, справедливый Андрей уходил, и ему ничем нельзя было помочь, если бы даже рядом находилась «скорая помощь» или же он лежал на операционном столе.
— Узнал? — спросил за спиной Велибеков.
— Грабов? — хрипло отозвался Завехрищев.
— Он, — ответил Велибеков. Все, Андрей ушел.
— Вадим, — сказал Велибеков, — здесь опасно оставаться. Петров!
Вадим встал, хмуро посмотрел на командира, взял автомат Андрея, взвалил самого Андрея на правое плечо и, осторожно перешагнув через трупы, почти бегом устремился к КПП, неся в левой руке два автомата. После железной хватки «Грабова» мучительно ныли мышцы.
Пятеро из бункера по-прежнему находились под брезентом, глупо было бы предполагать, что они могут исчезнуть. Грабов несомненно был мертв, вот только на лице его как будто появилась этакая хамоватая ухмылочка. Или нет? Или все это нервы?
Подошли увешанные оружием Велибеков с Завехрищевым, начали с лязгом сгружать его на траву.
— Что, не похож? — спросил Велибеков и, подойдя, внимательным взглядом ощупал лицо Грабова, затем посмотрел на лежавшего в стороне Андрея и сказал: — А что ж его-то не под брезент?
— Рядом с убийцей? — глухо отозвался Вадим, закрывая покойников.
Подоспели Селиванов и Чеплашкин, которые до этого скрывались за БТРами, там, где тень погуще.
Увидев Андрея и гору оружия, Селиванов присвистнул.
— Ты, Вадим, не кипятись, — сказал Велибеков. — Им здесь, может быть, ночь лежать. Пока там верха раскачаются… Брать их с собой мы не имеем никакого права.
— Андрея не оставлю, — набычившись, заявил Вадим.
— Здесь, Петров, будет работать комиссия, — веско заявил Велибеков. Мне еще хорошего пистона вставят, что распорядился вытащить их из бункера. Хоть назад заноси. А теперь все оружие, побывавшее в зоне, в мою машину.
— Андрея не оставлю, — упрямо повторил Вадим.
— По второму Грабову соскучился? — сузив глаза, сказал Велибеков. Хочешь, чтобы и нас порешили? Не будет этого.
Глава 3
СФЕРА
Рация в БТРе работала, но связи со штабом не было, только с машиной Велибекова, следующей сзади. У лейтенанта связь тоже «не фурычила». Слышался лишь нескончаемый монотонный гул на всех частотах.
Чертыхнувшись, Завехрищев вырубил рацию и сказал:
— Да уж, парень. Теперь ты с нас должен пылинки сдувать. Никто не ответил, и он продолжал мечтательно:
— Будешь мне, стало быть, компот отдавать. Всю неделю. Нет, десять дней для ровного счета.
— Это ты мне? — на всякий случай спросил Вадим, чувствуя по тону, что именно его имеет в виду Завехрищев.
— Тебе, тебе. Пули-то из твоего автомата. Почему, думаешь, лейтенант оружие конфисковал?
«Достал ты меня, Завехрищев», — подумал Вадим и сказал:
— Но ты же видел, козел, что это не я. Ты же видел. Завехрищев ухмыльнулся, довольный.
— Видел. А кто поверит, что это сделал жмурик? Вот я и говорю: свидетели тебе нужны. Так что без нас с лейтенантом ты теперь никуда, херувимчик. Что предпочитаешь — компот отдавать или портянки стирать?
— Ну и дерьмо же ты, Завехрищев, — парировал красный как рак Вадим.
Селиванов сидел навострив уши, стараясь не пропустить ни единого слова.
— Не, ну ты наивняк, Петров, — добродушно сказал Завехрищев. — Чего ни скажи — веришь. Я тут, понимаешь, Ваньку валяю, а ты все за чистую монету принимаешь. Не, Петров, с тобой не соскучишься.
— У тебя совесть есть, Завехрищев? — спросил Вадим. — Ты когда-нибудь лучшего друга терял? Что ты за обормот такой?
— Во, Петров, молоток, — одобрительно сказал Завехрищев. — Уже огрызаешься. Уже не телок. А друга, между прочим, я терял. И не одного. И не тебе, сявка, об этом спрашивать.
Сказано это было без особой злости, но с таким выражением, что отбивало всякую охоту продолжать эту тему. Опасный человек этот Завехрищев, ох опасный. С двойным, а то и тройным дном, и каждое дно полным-полно дерьма. Это он изгаляется, пока рядом нет Велибекова, а при Велибекове молчит в тряпочку. И затеял он этот разговор только потому, что хотел освободиться от всех своих страхов, которых натерпелся в зоне. Это, кажется, называется энергетический вампиризм. Там потерял, тут нахапал.
БТР вдруг с ревом полез вверх на крутой подъем и начал вставать вертикально. Селиванов резко затормозил и дал задний ход, выруливая влево, чтобы не наехать на машину Велибекова.
— Ты что, сдурел? — сказал ему Завехрищев. — Откуда здесь горы?
— Ничего не понимаю, — заглушив мотор, пробормотал Селиванов. Впереди ровная дорога. Можете полюбопытствовать.
— Полюбопытствовать можно у Маньки за пазухой, — заметил Завехрищев, склонившись над его плечом, однако, потаращившись в смотровой люк, вынужден был признать: — Чушь какая-то.
Он выбрался наружу, переговорил о чем-то с Велибековым и, вернувшись в БТР, буркнул:
— Селиванов, давай за командиром. Битый час они колесили то по асфальту, то по тряским проселкам, пока не усекли, что Объект взят в кольцо, из которого просто такие выбраться. Велибеков попробовал пройти пешком — эффект оказался тот же. Лесная дорога, вихляясь, — уходила вдаль, а Велибеков вдруг резко и круто начинал подниматься по невидимой вертикальной стене, рискуя опрокинуться, но почему-то не опрокидывался, хотя и стоял параллельно земле.
Связь по-прежнему не работала.
