Зенитчикам занять позиции у моста!
В 7.45 Голубятников вызвал командира артиллерийской батареи:
– Нанести удар по квадрату ... Расход осколочно-фугасных снарядов – шесть, далее в течение получаса обстрел квадрата дымовыми зарядами. Расход снарядов – восемь.
Спустя минуту в четвертом районе разорвался пристрелочный снаряд, и тут же на северную окраину обрушились осколочно-фугасные снаряды самоходных орудий. Следом разорвались дымовые заряды. Все шло по вчерашней схеме, как при захвате третьего района разведротой.
Наконец подполковник Голубятников приказал старшему лейтенанту Стрельцову:
– «Страж»! Пошел вперед.
Бойцы вышли к мосту и по опорам и конструкциям нижней части по одному начали форсирование реки Сунжи. Прикрывая перемещение подразделения Стрельцова, огонь по «зеленке» открыли седьмая рота из дома культуры, девятая из своего района, и разведчики. Восьмая рота благополучно перешла на восточный берег и заняла ближайшие дома. Стрельцов выслал вперед разведку. От первого взвода пошли рядовые Дронин и Митин. Продвигались бойцы в линию, выдерживая интервал в семь-десять метров и имея возможность переговариваться между собой. Прошли первый квартал, вошли во второй. Оттуда подали сигнал старшему лейтенанту Рахимову – мол, мы на месте.
Штурмовые группы первого взвода двинулись следом за разведчиками. Дронин с Митиным прошли еще метров десять, как из стоявшего впереди небольшого дома прогремела пулеметная очередь. Пули вздыбили грязь буквально в нескольких сантиметрах от десантников. Бойцы тут же залегли. Митин сорвал с плеча гранатомет «Муха», быстро привел его в готовность к стрельбе. Дронин обстрелял проем окна, откуда бил пулемет. Боевики из глубины комнаты ударили по Дронину, но пули попали в дерево, за которым вовремя укрылся боец.
– Ну, чего медлишь? – крикнул Митину Дронин. – Или ждешь, пока «духи» меня достанут?
– Из какого окна они стреляют?
– Из второго с левого края!
Митин выскочил из-за полуразрушенного строения и пустил выстрел точно в проем окна. Прогремел взрыв, правая часть крыши обрушилась. Пулемет замолчал. Не было слышно и криков раненых.
Митин укрылся за сараем, крикнул Дронину:
– И что дальше?
Рядом с Митиным упал сержант Быков.
– А дальше, Леха, Рахимов приказал обойти дом и забросать его к чертям собачьим гранатами.
– Ясно, как будем действовать?
– Дронин зайдет слева, ты справа, я останусь здесь прикрывать вас. Сначала гранату в дом бросает Жора, потом, после разрыва, – ты. И пасете, чтобы «духи» из дома в тыл не вышли.
– Это после разрывов двух Ф-1?
– Все может быть. Вперед!
Дронин с Митиным, не в первый раз обрабатывая дома подобным образом, все сделали четко. От разрывов мощных оборонительных гранат крыша дома рухнула полностью. Если в здании и оставались невредимые боевики, то их придавило перекрытиями крыши. По крайней мере, из полуразрушенного здания никто не вышел. К бойцам подошел старший лейтенант Рахимов. Взглянул на дом.
– Хорошо! Молодцы. Но что стоим, кого ждем? Продолжать разведку!
Дронин с Митиным, разойдясь метров на пять, перебежками бросились к «зеленке». Следом, прикрывая товарищей, двинулся сержант Быков.
Старослужащие первого взвода свою задачу отработали по всем правилам, а вот молодежь, которой была доукомплектована восьмая рота, допустила ошибку, которая чуть было не стоила им жизни. Произошло же следующее. По соседству с разведчиками первого взвода двигалась группа второго взвода, состоявшая из пяти бойцов. Боевики тоже встретили их огнем из небольшого дома. Командир группы принял стандартное решение – отвлечь бандитов огнем с фронта, а трем десантникам выйти к зданию с флангов и тыла. Вперед пошли Николай Семенюк, Сергей Чайкин и Владимир Тусов из пополнения. Семенюк зашел к опорному пункту противника с левого фланга, Чайкин – с правого. Тусов вместо того, чтобы перекрыть тыл, подобрался к центральному входу и укрылся прямо за сохранившейся массивной дверью. Сержант, командир группы, наблюдавший за маневром подчиненных, выругался:
– Ну куда, Тусов? Какого хрена вышел к двери?
Он собирался крикнуть солдату, чтобы тот прополз за здание, но не успел. Семенюк и Чайкин одновременно, что категорически запрещалось, бросили оборонительные гранаты в окна – и только чудом не попали под осколки своих же Ф-1. Тусову повезло меньше. От разрывов гранат выбило дверь, которая обрушилась на рядового. Удар был такой силы, что щуплого бойца отбросило от дома метров на пять. Подбежавший к месту событий взводный, увидев лежавшего без сознания, с разбитым, окровавленным лицом подчиненного, доложил ротному, что Тусов ранен. Стрельцов, выяснив, как это произошло, тут же вызвал на связь комбата.
– Я – Страж! У меня раненый!
– Характер ранения?
– Повреждения от удара дверью.
– Не понял, какой еще дверью?
Стрельцов доложил о том, каким образом ранило Тусова.
– Это что за штурм, Страж? – не выдержав, сорвался на крик Голубятников. – Какого черта бойцы одновременно бросали гранаты? Почему не проинструктировал личный состав?
– Личный состав проинструктирован, но у меня половина подразделения молодых, из пополнения. Им объясняй не объясняй; пока на собственном опыте не въедут, как надо воевать, все без толку. Теперь будут умнее.
– Почему группа состояла из молодых солдат?
– А где мне столько старослужащих взять?
– Так, разберемся позже. Раненого отправь с саперами на этот берег!
– Этого не требуется. Только что взводный доложил: боец очухался. Легкое сотрясение массы, вместо которой у нормального человека мозг. И ушибы. Боец в строю и может продолжать бой.
– Черт-те что! – резко выдохнул комбат. – Останови продвижение, проведи перестроение. В группы должны равномерно входить старослужащие и молодые! На все про все – десять минут.
– Проблемы у Стрельцова? – спросил Выдрин.
– У нас у всех проблемы. Молодежь чудит... Это ж надо додуматься – одновременно с двух сторон бросить внутрь небольшого дома две Ф-1!
– Ранило кого? Или...
– С этим обошлось. Под свои осколки не попали, но там третий чудик оказался. Встал прямо у двери. А ту взрывом выбило к чертям. Ну и врезала ему прямо по голове.
– Представляю, какой кайф словил молодой, – усмехнулся сержант.
– Тебе весело, Выдрин? А мне нет. Пока что рота встречает слабое сопротивление; а нарвется на крупный опорный пункт? Половину людей положим, как пить дать.
– Да вроде рота уже половину района прошла. А крупный опорный пункт должен, по идее, в начале быть...
В «зеленке» вновь возобновилась стрельба.
– Ну вот, – сказал Голубятников, – опять напоролись на «духов».
Но стрельба внезапно прекратилась. Заработала радиостанция. Комбат думал услышать доклад Стрельцова, однако на связь вышел капитан Телинский:
– Я – Вьюга! В четвертом квартале подстрелили моего бойца. Бил снайпер с дальней позиции.
– Ранение тяжелое?
– Нет, в руку, но кость перебита. Сейчас ему накладывают шину, бинтуют. Надо бы в медпункт его отправить.
Старший лейтенант Стрельцов вышел на связь через пятнадцать минут после того, как в четвертом квадрате вновь прогремели очереди.
– У меня тяжелораненый!
