трассе. Поэтому Вадим вызвал Гарика:
– Первый, я Сокол, прием.
– Сокол, я Первый, слушаю вас.
– Держи хвост пистолетом, Первый, и спокойно возвращайтесь домой, вам ничего не грозит. Повторяю: вам ничего не грозит. Как понял?
– Отлично понял, спасибо.
Гарик, получив это сообщение, облегченно вздохнул и оглядел своих спутников:
– Ну что, братва? Расслабьтесь, все ништяк, как приедем – сразу ко мне, заберу «бобы», и гульнем по полной программе. В лучшем борделе гульнем. – Гарик откинулся на своем сиденье.
Напряжение сразу спало, вместе с ним отпустила и тревога. Ему даже было немного стыдно за свой недавний страх. Мало ли кто и за что замочил Никона и Кривого? Еще немного, и Гарик, взяв все необходимое с дачи, надежно укроется в Городе, и хрен его достанут. Гарик незаметно уснул.
Наступили сумерки, Феликс с Виктором сидели в «Ниве», легкий дождь, начавшийся с полчаса назад и заставивший друзей забраться в автомобиль, грозил перейти в затяжной. На этот раз дождь был некстати. За все время ожидания по дороге не проехала ни одна машина.
– А может, Гарик сегодня не появится? – вслух подумал Феликс.
– Черт его знает, может, и не появится. Но должен. Должен! Что-то мне подсказывает, что встретимся мы с ним. Обязательно встретимся. И сегодня. Будем ждать.
– Одного не могу я понять, почему власть не предпринимает никаких действий, реальных действий, чтобы покончить с наркомафией? Угроза же налицо? Есть же в верхах и порядочные люди, умные головы. Есть президент, наконец. Он же человек свежий и должен знать, что происходит в стране? Но никто даже словечком не обмолвится о наркомании как прямой угрозе национальной безопасности! Почему такая ситуация? Не пойму, неужели надо народу взяться за оружие?
В салоне наступило молчание. Виктор непрерывно курил, Феликс задумчиво смотрел на стекающие по стеклу капли дождя. Каждый думал об одном, но молчал. Виктор – болезненно-печально, Феликс – яростно- бессильно.
Молчание затягивалось. Дождь мерно стучал по крыше «Нивы», создавая атмосферу спокойного размышления. И хотя Феликс был напряжен от вынужденного бездействия, его мысли принимали другое направление. Теперь он анализировал свой жизненный путь: детдомовское детство, учебу, службу, забвение с обреченностью на выживание...
Почему и за что его, офицера спецслужбы, государство выбросило на свалку, растоптав светлые идеалы, за которые он готов был пожертвовать жизнью? Он, по большому счету, изгой и стоит вне закона. Другой вопрос: какого закона?
Феликс посмотрел на грустное выражение лица своего друга и спросил:
– Витя, может, я не по теме, но ответь мне: как ты оцениваешь свою жизнь, все прожитое тобой?
– Это одним словом или фразой не выразишь. Да, иногда было очень тяжело, но была цель, идея, которой мы служили. Все было, Феликс. Но самое главное, была любовь, большая любовь, настоящая. К сожалению, судьба поступила жестоко, и любовь была короткой, как все хорошее в этом мире. Кучка мерзавцев уничтожила мою любовь, и тогда родилась месть, не дающая упасть на дно. Но я все же благодарен судьбе. Благодарен за те минуты счастья, которые она мне подарила. Только ради того, чтобы познать истинную любовь, стоит жить, а все остальное – ерунда. Настоящая полноценная жизнь заключена в любви. Спроси у любого священника: в чем смысл жизни? И он, не раздумывая, тебе ответит – в любви.
– Да, но церковь учит и возлюбить ближнего, и прощать ему грехи его?
– Такие грехи, как убийство, массовые убийства, не прощаются, Феликс.
– Но тогда, если следовать логике, и мы не подлежим прощению, ибо тоже убиваем людей.
– Невинных мы не трогаем, мы помогаем беззащитным обрести себя, уничтожаем убийц, насильников и их прихвостней. Мы давим гадину во спасение тысяч людей. Если это убийство, то что называется возмездием?
– Дай-то бог, – Феликс ненадолго замолчал. – И все же я тебе завидую.
Виктор обратил удивленный взгляд на друга.
– Да, именно завидую. Ты познал большое чувство, мне же это не удалось. А жить осталось...
– Не говори так, Феликс, по большому счету, не ты мне должен завидовать, а я тебе – у тебя все впереди.
– Подожди, Витя, по-моему, следует отложить лирику. Ты что-нибудь слышишь?
Виктор открыл дверцу – прислушался:
– Ты прав. Что это значит?
– То, что Гарик не изменил своей привычке, – громко врубать музыку.
– Верно. Ну что ж, давай по местам – развязка близка. Действуем, как договорились.
– Включи габариты, – напоследок бросил Феликс, выскальзывая из «Нивы» и растворяясь в темноте густого кустарника.
Автомобиль с Гариком вслед за автопоездом въехал в Город. Основная часть работы была позади, и старший вызвал Вадима.
– Слушаю, – ответил тот.
– Мы в Городе, какие будут указания?
– Проводите гостей до гостиницы и до завтра. В обед встречаемся по моему вызову.
– Понял вас, Сокол. До встречи...
– Ну все, чуваки, сейчас проводим автопоезд до базы и ко мне, – обернулся Гарик к своим спутникам.
– Давай гулянку на завтра перенесем, Гарик? Дорога вымотала, отдохнуть надо.
– А я о чем? Вот и отдохнем. Когда я еще предложу вам роскошный отдых за свой счет, а?
– Это точно. Ну че, поедем? – спросил сидящий сзади.
– Хрен с ним, поехали! Только, Гарик, учти – заказывать я буду.
– Какой базар? Заметано.
Гарику как можно быстрее надо было попасть на дачу. А ехать туда один он боялся. Мало ли что может произойти? Спокойнее иметь с собой двух крепких вооруженных парней. Главное: добраться до дачи, выкинуть девицу, если жива еще, забрать деньги. Ни о какой шикарной гулянке и речи быть не могло – сунет подельникам по сотке баксов, и пусть катятся в любой бордель.
А сам – укроется. Есть у него надежная хата – еще школьная любовь, вернее, любовь одной дурочки, видящей в нем супермена, – такая не сдаст. А с утра видно будет.
Сделав основные дела и полностью освободившись, троица двинулась в сторону Западного шоссе. По пути Гарик распорядился остановиться возле рюмочной, работающей круглосуточно, где принял на грудь двести граммов водки. Все же на душе неспокойно, и надо было заглушить страх.
Машина подошла к повороту, когда на часах была полночь. И здесь Гарик приказал остановить автомобиль. Вышел на улицу и, как волк, чующий опасность, повел носом по ветру, вслушиваясь в тишину ночного леса. Вроде все как всегда. Если бы не дождь, то на дороге, возможно, и остались бы следы от проехавшей ранее машины, но сейчас рассмотреть что-либо было невозможно. Гарик, съежившись, вернулся в автомобиль.
– Ну что, вперед? – Он включил громкую, бьющуюся в истерии музыку. Это придало уверенности.
Водитель тронулся по проселку и, насколько позволяла дорога, держал высокую скорость. Вскоре после одного из поворотов фары высветили лежащее у обочины бревно. Скорость пришлось сбросить.
– Что там? – спросил Гарик.
– Ветер, наверное, сильный был, видишь, ствол дерева?
– Ветер? Да, иногда здесь такое бывает.
Повернув на следующем повороте, водитель резко нажал на тормоз – дорогу перегораживала белая «Нива» с горящими габаритными огнями.
– Твою ... – успел выругаться водитель, и тотчас с двух сторон к автомобилю метнулись тени. Гарик, не
