стволы на ширму дверного проема, не в силах что-либо предпринять.
Зинаида Петровна ничего не ответила бандиту. Встав, загородила собой сына.
– Кто вы и что вам нужно?
– Совсем немногое! Вы подписываете нужные нам документы, мы уходим. Завтра вас вывезут к новому месту жительства. Вот и все дела!
– А хрен в грызло ты не хочешь? – с трудом выкатившись на коляске из-за спины матери, крикнул Костя. – Сними маску, рожу открой, Фантомас! От кого прячешься, козел?
Неизвестный, что первым вошел в комнату и вел разговор, оттолкнув мать на диван, подошел к Косте, сильным ударом в челюсть опрокинул его вместе с коляской на пол.
– Лежи, обрубок, и пасть закрой!
Зинаида Петровна бросилась к сыну, но получила встречный удар дубинкой в солнечное сплетение, заставивший ее свернуться от боли у дивана.
– Удавлю, твари! – закричал Костя.
– Да ты так ничего и не понял, урод? – Незнакомец вновь подошел к беспомощному Косте, дубинкой ударил по лицу, разбивая нос, губы, ломая челюсть и выбивая зубы.
Кровь хлынула из рваных ран.
Незнакомец, что явно был главарем банды, осмотрелся:
– Затихли, скоты? А теперь пять минут на размышление: подписывать бумаги или отправляться в мир иной! Для вас, червей, третьего варианта не предусмотрено!
– Богдан, где все же сестренка этого обрубка? – вспомнив о молодой женщине, спросил второй человек в маске, до сих пор только стоящий у входа.
– Куда ей деваться? Сидит где-нибудь за сундуком. Иди глянь в комнату, – указал Богдан на ширму, за которой стояла, дрожа, как лист на ветру, Ольга.
Услышав приказ бандита, она напряглась, ее пальцы непроизвольно легли на спусковые крючки ружья.
Но второй входить не спешил, он обратился к начальнику:
– Богдан! Если эта сучка там, я трахну ее? И эти быстрее думать будут под ее вопли, а?
– Я тебя так трахну, яйца с потолка снимать будешь! Тащи ее сюда!
Мать, набравшись сил, крикнула:
– Беги, Оля, беги!
Дочь оглянулась на окно, ведущее в сад, Не успеть ей сейчас скрыться, времени не хватит.
Ширма упала, сорванная грубой мужской рукой.
И Ольга нажала на спусковые крючки.
Дробь двух стволов кучно ударила бандита прямо в лицо, отбросив того обратно в комнату. Лицо мгновенно превратилось в кровавое месиво. Богдан тут же упал на пол, выхватил пистолет с длинным глушителем, трижды выстрелил в комнату. Пули вонзились в бревна стены, когда Ольга, выбив раму, вывалилась в окно. Этот грохот с торца и крик Богдана: «Малыш! Вали суку на улице!» – на мгновение застали врасплох не ожидающего подобной развязки третьего бандита на внутреннем дворе.
Это мгновение и позволило женщине ворваться в кусты малины и перескочить через невысокий забор. Ольга не слышала выстрелы, лишь где-то рядом звонко пропели свою смертельную песню пули.
Бросившийся следом бандит, с погонялом Малыш, не видел убегающей женщины, но слышал хруст валежника и стрелял на этот звук. Малыш не знал местности, поэтому через несколько секунд влетел в яму.
Он не почувствовал боли, только с удивлением посмотрел на грудь, пробитую насквозь крепким суком лежащего в яме сломленного молнией дерева.
Так, с удивлением в остановившемся взоре, он и умер, вися на суку.
Ольга между тем продолжала углубляться в лес, пока не упала в траву от бессилия. Шума погони за собой она не слышала.
На ружейные выстрелы выскочил из джипа и вбежал в дом водитель.
– Что здесь, Богдан? Ух ты! – вырвалось у него, когда он увидел расстрелянное в упор тело подельника. – Кто это Кота так разделал, Богдан?
– Кто, кто, хрен в пальто! Сестра сука из комнаты с двух стволов ввалила Коту! Сама в лес ломанулась, Малыш следом пошел! Но что-то долго они бегают! Ты давай посмотри там, что за дела. Далеко баба убежать не могла. Найди их и возвращайтесь, здесь дела заканчивать будем!
– В какую сторону идти-то?
– Она с торца в кусты шмыгнула, значит, в ту сторону и побежала. Давай, Ден, давай, ищите с Малышом эту сучку!
Костя сумел перевернуться на спину, прошамкал разбитым ртом:
– Ну что, пидоры, взяли Кораблевых? С бабой и калекой справиться не можете, вояки! Ух, попались бы вы мне в Афгане! Разделал бы я вас, петухов позорных! Несколькими очередями сделал бы!
Богдан подошел к Константину.
– Разделал бы, говоришь, обрубок? Ну-ну! Подожди немного, я вашей вшивой семейке сюрприз под конец преподнесу. Такой сюрприз, что взвоете не своим голосом, пожалеете, что на свет появились!
В это время вернулся Ден. Был он бледен.
– Ну что, – спросил Богдан, – нашел кого?
– Нашел, Богдан! Там в канаве, метрах в трехстах отсюда, Малыш на бревне «висит»!
– Что?! На каком бревне? И что значит «висит»?
– В канаве дерево поваленное и сук. На него в спешке, видно, и налетел Малыш. Так и висит, пробитый насквозь!
– О-ха-ха-ха, – зашелся в смехе Костя, – вояки безмозглые! Молодец, сестренка, заманила отморозка на бревно! Теперь ее хрен взять! А вот вам, козлам, конец! Не жить вам! Это я говорю, а глаз у меня черный! Страшной смертью подыхать будете, особенно ты, Богдан. Помяни тогда мое слово!
– Заткнись, тварь! Ден, тащи в тачку Кота, за ним Малыша, собаку вместе с цепью не забудь, в ней пули. Затем готовь запал. Устроим этим получеловекам разборку по законам святой инквизиции.
Через час, когда трупы бандитов были уложены в багажное отделение джипа, а дом обильно облит бензином, Богдан приказал:
– Давай, Ден, сюда пропановый баллон. Обойди халупу, закрой ставни, двери!
Бандит выполнил приказание главаря. Богдан приоткрыл баллон. Зашипел газ.
– Черный глаз у тебя, говоришь, обрубок? Значит, ты колдун? А что делали раньше с колдунами? Правильно, сжигали живьем! Так отведай этого удовольствия со своей не промытой матерью!
Богдан вышел во двор, чиркнул спичкой, бросил ее на крыльцо.
Дом сразу же взялся огнем со всех сторон. Бензина бандиты не пожалели.
Богдан стоял у джипа и смотрел на разгорающееся пламя. Он всегда любил огонь.
А внутри дома, задыхаясь в дыму, мать пыталась подтащить сына к окну и выбить ставни табуретом.
– Мама! Брось! Ставни не выбить, на совесть отец их делал. Иди ко мне, умрем вместе!
– Костя, как же это?
– Вот так, мама! Ты прости, это все из-за меня. Знать бы, что эти нелюди способны на ТАКОЕ, все даром отдал, лишь бы ты жила! Но я не знал, думал, понтуется этот ублюдок, а видишь, как вышло. Прости!
– Ну что ты, сыночек! Это ты меня прости, коли что не так в жизни было.
– Эх, если бы...
Сильный взрыв не дал договорить бывшему старшине ВДВ, кавалеру двух боевых орденов. Крыша обрушилась, похоронив под собой обнявшихся перед смертью мать и сына.
Глава 2
Москва встретила Дмитрия Горелова, майора специального подразделения ФСБ, прибывшего из Чечни, неприветливо. Шел нудный, затяжной, совсем не летний дождь, а насыщенный изморосью ветер пронизывал перроны даже через толпы пассажиров, высыпавших из поезда «Ростов-на-Дону – Москва».
