Подошел к постели.
И вновь теплое, необъяснимое чувство охватило боевого офицера. До чего красива эта Новикова! Желание вспыхнуло в Андрее, но желание непросто овладеть женщиной, а приласкать ее, согреть своим теплом, прикоснуться сердцем к сердцу и слиться в единое целое. Раз и навсегда!
Майор встряхнул головой. Черт, что за мысли? Он не имеет права на любовь. И не потому, что это запрещено ему. А потому, что Андрей уже не сможет сделать счастливой ни одну из женщин. Скорее, наоборот, принесет несчастье и горе в дом, который решит построить. Его работа – это постоянный риск, риск смертельный! И никто не в состоянии сказать, сколько Москвитину-Сургину отведено жизни на этом свете! Один раз он уже погиб. Но не умер! Однако и не выжил в полном понимании этого слова. Уничтожив в себе эмоции, он посвятил себя борьбе со Злом. И только в этом был смысл его пребывания на земле, а не под надгробной плитой, где майора Москвитина уже похоронили. Был... до сегодняшнего утра. Пока не увидел эту женщину. Оказывается, не смог боевой майор до конца разделаться со своими чувствами, вот они и заявили о себе, напомнив ему, что он, несмотря ни на что, все же остался обычным человеком, а не подобием универсального солдата. И хочет жить нормальной полноценной жизнью!
Сургин еще сильней тряхнул головой. Господи, да что это с ним? Что за бред лезет в голову? Надо работать, а он? Необходимо собраться! Перед ним поставлена конкретная боевая задача, и он обязан выполнить ее! Любыми средствами, сохранив жизнь и здоровье той, от вида которой у него трепетало все внутри. Не без усилия Сургин заставил взять себя в руки.
После чего перевернул Новикову на живот и, немного приспустив брюки спортивного костюма и черные кружевные трусики, профессионально ввел в ягодицу препарат. Вернув даму в исходное положение, завернул в газету использованный шприц и пустые ампулы, сам сел рядом с ней на кровать, ожидая скорого пробуждения женщины.
Не прошло и пяти минут, как веки Новиковой вздрогнули, затем еще раз, глаза открылись, но взгляд, устремленный в потолок, ничего не выражал. Наконец мысль мелькнула в глазах женщины. Она начала оценивать ситуацию. Так и должно быть. Смесь, введенная Маргарите, действовала быстро. И вот уже женщина повернула голову. Увидев Андрея, закрыла глаза. Вероятно, приняла его за видение. Но майор не был видением, он спросил:
– Маргарита Владимировна, вы меня слышите?
Женщина, вновь открыв глаза, резко отодвинулась к стене и задала собственные и вполне обоснованные вопросы:
– Где я? И кто вы?
Майор встал:
– Разрешите представиться, Сургин Андрей Семенович! Вы находитесь у меня дома в городе Переславле!
Маргарита, ничего не понимая, переспросила:
– Дома? У вас в Переславле?
– Да!
– А как же поезд? Охрана?
Андрей кашлянул в кулак:
– Извините, Маргарита Владимировна, но я вынужден был вас похитить!
– Похитить? Кажется, я начинаю кое-что понимать. Вы – человек Петра?
– Если вы имеете в виду Витинского, то нет! Я не его человек. И вообще, я ничей человек! Я просто человек, сам по себе!
Она вдруг закрыла лицо руками, проговорив:
– Господи! Все пропало! Все... пропало!
Андрей поинтересовался:
– Что пропало?
Вместо ответа женщина неожиданно из положения лежа выбросила по дуге левую ногу, целясь Андрею в лицо. И только отменная реакция майора помогла отбить этот удар. Но Новикова не успокоилась. Она вскочила и бросилась на Сургина. Конечно, майор мог одним ударом охладить пыл нападавшей, но не в его привычках было бить женщин. Поэтому ему пришлось действовать максимально осторожно, успокаивая даму. Он, отбившись от ее ударов, завалил Маргариту на кровать, перевернул на живот, свел руки назад, выдернул из своих брюк ремень, умело удавкой стянул запястья женщины. Используя полотенце, майор спеленал и ноги объекта своей охраны. И только после этого перевернул ее на спину.
В гневе ее раскрасневшееся лицо было еще прекраснее.
Она выкрикнула:
– Что, справился?
Андрей ответил спокойно:
– Как видите.
– И думаете, я сейчас начну плакаться перед вами?
– Нет, я так не думаю!
– Понятно, вы вызовете своих хозяев, чтобы те начали истязать меня, добиваясь своего, так, герой?
– Я уже говорил вам, Маргарита Владимировна, что у меня нет хозяев. Начальник есть, а вот хозяев нет. И я служу стране, а не отдельным личностям!
Женщина как-то натужно рассмеялась:
– Да что вы говорите? Еще один слуга народа. Такой же, как Витинский, да?
– Нет! Я вынужден был похитить вас лишь потому, что далее по пути ваш захват запланировали люди, чьим боссам очень не хочется видеть вас в суде свидетелем обвинения! Я понятно объясняюсь?
– Понятно! Но неубедительно!
Андрей вздохнул:
– А спящей вы, Маргарита Владимировна, выглядели более привлекательно. Я не думал, что вы окажетесь такой капризной и, извините, тупой бабой!
Маргарита зло сощурила глаза:
– Это я тупая баба? Да как ты смеешь?..
– Мы уже на «ты»?
– И не по моей вине! Так я капризная и тупая?
– Угу! Но, возможно, первое впечатление обманчиво. И если ты поведешь себя разумно, я с удовольствием возьму свои слова обратно!
– Тогда объясни, кто ты, кто твой начальник и почему вы решили, что меня планировали захватить иные, кроме вас, лица? И учти, я умею отличать правду от лжи!
Сургин усмехнулся:
– Ты повторяешься, Рита, я уже представился тебе. И объяснил, почему настоящие преступники планировали твой захват. А вот насчет начальника? Ты можешь сама с ним пообщаться! По телефону.
– Ага! Конечно! Соединишь меня с каким-нибудь отморозком, своим подельником...
Андрей не выдержал:
– Слушай, Рита, ты уже достала меня. Если бы я знал, что ты просто дура, то ни за что не полез бы в вагон вытаскивать тебя. Черт бы с тобой! Бандиты общались бы с госпожой Новиковой иначе! Но с начальником моим ты все же поговоришь, хочешь того или нет. А уж что он будет тебе говорить, его проблемы. А ну, повернись на живот!
– Меня тошнит!
– Выполняй, что сказано!
– И не подумаю!
Сургин перевернул женщину, снял с ее рук ремень, рывком усадил на постель, прислонил к стене и предупредил:
– И не вздумай еще раз дернуться! Больше я с тобой сюсюкаться не стану, а выпорю ремнем, ясно?
Женщина от неожиданности широко раскрыла глаза. Так с ней еще никто не разговаривал. Она спросила:
– Что ты сказал? Выпорешь?
