Из воспоминаний Мики Акаумианоса:
«Вилла «Ариадна», жилище археолога Артура Ивенса, во весь период оккупации Крита использовалась для проживания в ней немецких генералов.
Проведя ночь за едой и выпивкой в деревушке Кастамоница, мы с Лей-Фермором отправились в мой родительский дом, чтобы оттуда понаблюдать за генералом Крайпом и определить возможность его похищения.
Находясь постоянно в доме, мы изучали обычаи и привычки генерала и его посетителей.
Несколько ночей провели за пределами города, чтобы уточнить на местности детали нашего плана похищения. Вместе с тем мы вступили в контакт с обслуживающим персоналом генерала, чтобы узнать от них подробности его поездок.»
В пасхальное воскресенье Т944 года Лей-Фермор возвратился в Кастамоницу, чтобы сообщить ожидавшим там товарищам о результатах проделанной работы. Он принес с собой даже схему места, которое они с Мики считали наиболее подходящим для совершения нападения.
Там был поворот дороги из Ано Архане под острым углом с выходом на дорогу Кносс — Гераклион, причем поворот этот не просматривался. Из-за опасения встречного движения водители там обычно притормаживают, преодолевая поворот на тихом ходу.
По обе стороны дороги в том месте имелись обрывистые холмы, покрытые виноградниками, а придорожные кюветы были столь глубоки, что могли служить надежным укрытием. Чтобы своевременно предупредить ожидавших на повороте дороги товарищей, Мики предложил выставить за несколько сот метров вперед наблюдателя, от которого протянуть провод со звоночком.
В осуществлении плана операции должны были принять участие только Георги и Маноли, прибывшие вместе с Моссом из Каира, остальные партизаны не имели ни малейшего представления о цели прибытия на Крит двух англичан. В самый последний момент в горы был послан связной, чтобы вызвать на помощь некоего Бурдзалиса с его группой партизан.
Утром 21 апреля тот прибыл. Группа его представляла собой кучку воинственного вида мужчин с черными тюрбанами и заржавевшими винтовками, большую часть которых составляли старинные ружья, служившие еще их предкам в борьбе с турками. Они должны были образовать группу прикрытия на месте нападения и вступить в дело лишь в случае чего- либо непредвиденного.
В последний раз собравшиеся разожгли костер в пещере, служившей им в течение 12 дней хорошим укрытием. Еще ночью они выступили в направлении Скалани, небольшой деревушки, расположенной в 5 километрах от нужного им поворота дороги. Лей-Фермор, Мосс, Маноли и Георги расположились в крестьянском доме в самой Скалани, партизаны же во главе с Бурдзалисом нашли себе местечко в заброшенной хижине сборщиков винограда неподалеку от деревушки.
Дом крестьянина Павлоса Сокрафистоса был небольшим, но чистым и уютным. Мики, занимавшийся вопросами подготовки к операции, прислал им через своих людей продукты питания, в том числе и приобретенные на черном рынке в Гераклионе немецкие шоколад, консервы и масло.
В Скалани были проведены последние приготовления к нападению. Англичане, переодевшись в местную одежду, вместе с Мики несколько раз выходили к намеченному месту, чтобы еще и еще раз осмотреть все в деталях. Провод они решили проложить на левой стороне дороги, где и будут находиться оба англичанина в ожидании появления автомашины. Переодевшись в форму немецкой полевой жандармерии, с красными фонариками в руках и жезлом они выйдут на дорогу и остановят автомашину. Затем Мосс вытащит водителя из машины, а Лей-Фермор вместе с подоспевшим Маноли перетащат генерала на заднее сиденье.
Партизаны Бурдзалиса должны были в это время перекрыть дорогу метрах в пятидесяти от поворота и задержать любую автомашину в случае ее появления.
Если у генерала будет сопровождение, то этих лиц следует арестовать и доставить в центральную часть острова, в горы Ида.
После совершения нападения Мосс должен был сесть за руль автомашины, Лей-Фермор в фуражке генерала сесть рядом с ним, тогда как Георги, Маноли и еще один помощник будут удерживать генерала на полу заднего салона. Они намеревались ехать через Гераклион в сторону гор, бросить где-нибудь автомашину и пешком двигаться к южному берегу Крита, откуда их должен забрать английский моторный баркас.
В этом плане, однако, оставалось много нерешенных вопросов. Будет ли в баке автомашины достаточно бензина?.. А что, если во время нападения внезапно появится военный патруль? Как следует тогда поступить, коли он будет превосходить их по силам?
На автобусе они проехали весь намечаемый маршрут, чтобы иметь представление о дороге, по которой им потом придется ехать ночью. Шоссе с многочисленными поворотами проходит через Кносс мимо дворца Миноса и виллы «Ариадна». Через несколько километров начинаются пригороды Гераклиона. В темное время суток на дорогах будут находиться только немецкие автомашины и солдаты, так как для гражданского населения введен комендантский час и никто не имеет права выходить на улицу.
На окраине Гераклиона находится немецкий контрольный пост. Все объездные дороги перекрыты шлагбаумами и проволочным ограждением. Естественно, немецкие посты связаны друг с другом телефонными линиями. А им ведь необходимо проехать через центральную часть Гераклиона, чтобы выехать на дорогу, ведущую в сторону Ретимнона. У западных ворот городка — Порты Чанион, построенных еще турками, установлены даже противотанковые заграждения.
Миновав городок, они насчитали более 20 контрольных пунктов и 5 дорожных заграждений. Через 25 километров находилась развилка дорог, одна из которых ведет в Анойю. На весь этот путь им потребовалось 50 минут.
Если все пойдет хорошо, Мосс с двумя греками и генералом выйдут там из машины и пешком направятся в направлении Анойи. Лей-Фермор же на автомашине генерала, новеньком «Опель-капитане», проедет дальше километра два и оставит ее на том месте, где от дороги отходит ущелье, ведущее к морю. Несколько месяцев тому назад неподалеку оттуда всплывала английская подводная лодка, которая обстреляла из своего орудия аэродром на окраине Гераклиона.
В автомашине будут нарочито оставлены английский берет, письмо на английском и немецком языках, окурок английской сигареты и криминальный роман.
Из одного известного лишь ему источника Мики достал два полных комплекта формы полевой жандармерии, а также штыки и красные фонарики с жезлом. Пока сестра хозяина чистила и гладила обмундирование, оба англичанина сделали себе стрижку по немецкому фасону и почистили оружие. Лей-Фермор пишет по-немецки письмо, адресованное немецкому командованию, которое должно будет остаться в автомашине. Затем он и Мосс делают примерку немецкого обмундирования, которое сидело на них превосходно.
Тут к ним поступило сообщение, что группа партизан не смогла долго усидеть в найденной ими хижине. Некоторые из них разбрелись по виноградникам и были замечены пастухами и сельскохозяйственными рабочими, что могло привести к появлению немцев. Командир группы Бурдзалис был весьма разочарован, когда англичане, зашедшие в хижину, сказали, что будет лучше всего, если они немедленно уйдут назад в горы. Партизан же, по всей видимости, это нисколько не огорчило, так как они быстро упаковали свои вещички и стали уходить.
Так как партизаны были замечены местными жителями, возникла опасность, что немцы могли узнать и о наличии второй группы. Поэтому люди следующие два дня скрывались в высохшем русле небольшой речки неподалеку от Скалани. В группе к тому времени насчитывалось уже двенадцать человек.
Наконец, наступил долго ожидавшийся день — 26 апреля 1944 года. В этот день стояла прекрасная весенняя погода.
Из воспоминаний генерала Генриха Крайпе:
«Утром в тот день я был в войсках, части и подразделения которых были дислоцированы на значительных расстояниях друг от друга. После обеда направился в штаб дивизии в Ано Архане. Генерал Мюллер расположил свой штаб в вилле в Кноссе, что вызывало необходимость ежедневных поездок, не бывших, к сожалению, действительно необходимыми. Собственно, на этом и строился расчет союзнической операции… Вечером в 9 часов я был еще в казино, а после этого поехал к себе. В автомашине был пулемет, водитель также имел оружие, но мы были одни.
Мы двигались в общем направлении на юго-восток, а затем выехали на дорогу, ведущую в Ираклион. Покрытие дороги было неплохим, и мы ехали на приличной скорости. Но вот мы подъехали к повороту под острым углом и водитель сбросил скорость. Место это было выбрано диверсионной группой очень удачно, так как ехать там приходилось очень медленно.»
А вот что рассказывает Мики Акаумианос:
«Мы с Яссафакисом лежали спрятавшись за холмом и, когда показалась автомашина генерала, дали сигнал группе нападения. Лей-Фермор и Мосс вышли на дорогу — в немецкой форме одежды — в готовности остановить машину. По обе стороны дороги скрытно находилось шесть или восемь участников движения Сопротивления.»
Генерал Крайпе продолжает:
«Вдруг впереди на самом повороте показался красный свет. Водитель спросил:
— Надо ли останавливаться?
Поскольку дорожный контроль был у нас обычным делом, я ответил:
— Остановись!
Когда машина остановилась, к нам подошли два ефрейтора. Тот, что постарше — им был Лей-Фермор — попросил предъявить путевой лист. Поскольку у меня такового не было — мне его никогда и не оформляли — я ответил, что он мне не нужен.
Ефрейтор потребовал:
— Назовите тогда пароль!
И тут я допустил ошибку. Выйдя из автомашины, я спросил его:
— Вы из какой части? Вы что же, не знаете своего генерала?
На машине были вымпел и штандарт. На это ефрейтор (Лей-Фермор) заявил:
— Господин генерал! Вы являетесь английским военнопленным!
В этот момент откуда-то сбоку выскочил партизан, здоровенный парень с бородой во все лицо, и кинулся ко мне. Его мне удалось сбить с ног, но сам схлопотал удар сзади. Упав, получил несколько ударов прикладом, затем был связан и в рот засунут кляп. Кто-то из подошедших партизан сказал:
— Ну ты, проклятая немецкая свинья!
Меня сразу же засунули на заднее сидение автомашины и двое партизан легли на меня сверху с кинжалами в руках, произнеся с угрозой:
— Если только пикнешь, будешь тут же зарезан!»
Снова предоставляем слово Мики Акаумианосу:
«Когда автомашина была остановлена, все кинулись занимать свои предписанные места — часть к машине, часть для перекрытия дороги. Когда генерал вышел из автомашины, он был сбит с ног, моментально связан и уложен в задний салон. Я спросил у немецкого водителя, много ли бензина в баке. Он ответил, что машина заправлена полностью. Мосс сел за руль, и машина тронулась. Мы же с немецким водителем Альбертом пошли в западном направлении.»
