разведенная молодушка – дежурная по общежитию. Она, как единственный представитель слабого пола, и представитель довольно недурной, пользовалась повышенным вниманием у пьяных холостяков. В общем, второй этаж гудел.
Это было замечено боевиками, занявшими позиции оцепления городка.
Главарь приказал всем бойцам оцепления западного сектора, а это пять наемников его личной гвардии и пятеро горцев Фараона, зачистить общежитие.
Бандиты вошли в здание без проблем. И центральный вход и запасной, пожарный выход были открыты. Командир сводной группы захвата приказал четверым бойцам Фараона отработать первый этаж, остальных осторожно повел наверх, где, несмотря на позднее время, вовсю билась ритмичная музыка и слышались пьяные крики.
Дубов с Галиной, удовлетворившись, откинулись на постели. И хотя она была узкой, места им хватало.
Молодая женщина попросила шампанского.
Лейтенант встал, включил настольную лампу, взял бутылку, намереваясь налить подруге бокал пенящегося напитка. Но емкость оказалась пуста. Он повернулся к Галине:
– С шампунем напряги, дорогая! Водка есть, налить? Пятьдесят капель?
Женщина капризно надула губы, повторив:
– Я хочу шампанского!
– Тебе же сказано, голяк с ним! Еще раз спрашиваю, водку будешь?
– Нет, хочу шампанского!
Дубов, взяв бутылку водки, из горла сделал несколько крупных глотков.
Мотнул головой, занюхав спиртное сигаретой.
Стоп! У ребят наверху должно быть шампанское! Оно всегда присутствует на попойках подобного рода и, как правило, почти всегда остается для похмелки больных утром. Лейтенант поднял указательный палец вверх:
– Кажется, дорогая, я знаю, где нам взять так необходимую тебе шипучку!
Галина улыбнулась:
– Я никогда не сомневалась, что ты истинный офицер, для которого желание дамы – закон!
Александр быстро облачился в спортивный костюм.
– Лежи, как лежишь, дама! Я скоро вернусь!
– Жду тебя, дорогой!
Дубов приоткрыл дверь и тут же отпрянул назад.
– Ни хрена себе!
– Что случилось, Саша?
– Тихо! Быстро одевайся! И ни звука, что бы ни увидела!
– Да... что...
– Заткнись! Пулей взлетела и оделась, в коридоре чечены!
– Смеешься?
Лейтенант так взглянул на Галину, что та вздрогнула. Быстро скользнула с постели, надевая нижнее белье. А Дубов вновь посмотрел в приоткрытую щель. Из первых номеров под стволами автоматов бородачи в камуфлированной форме выводили сонных офицеров.
Затихло веселье и наверху.
Вот один из боевиков, выбив соседнюю дверь и никого за ней не застав, направился к его, Дубову, номеру.
Александр отпрянул от входа, толкнул подругу на постель соседа, прошептав:
– Молчи!
Сам бросился обратно, заняв позицию за дверью.
Она тут же распахнулась от удара ботинка боевика, и лейтенант сначала увидел ствол автомата, а затем и спину бандита.
Тот уставился на женщину, которая, сжавшись в комок, забилась в угол кровати, прикрываясь простынею.
Чеченец цокнул языком, спросив:
– Ты тоже офицер, красавица?
Галина молча, отрицательно замотала головой.
– Блять офицерская?
Он рассмеялся. Но оборвал смех. Видимо, почувствовав сзади опасность, резко обернулся. Дубов тут же врезал бородачу ногой в пах и одновременно правой рукой в челюсть. Бандит отлетел к тумбочке, ударившись головой об ее угол, свалив на ковровую дорожку и ночник, и нехитрую закуску. Дорожка заглушила шум упавшего бессознательного тела.
Александр сдернул с плеча бородача автомат, на всякий случай передернув затворную раму, выглянул в коридор. Там никого не было. Только сверху, со второго этажа, доносились какие-то голоса, смысла которого было отсюда не понять. Он повернулся к женщине:
– Чего сидишь? Одевайся! Да брось ты свой лифчик! Надевай джинсы, майку и кроссовки!
Александр метнулся к окну. Медленно приоткрыл створку, осмотрел улицу. На ней никого!
– Приготовься, Галя! На счет «три» прыгаем в окно и сразу, во весь дух к кустарнику у ручья! Там – спасение! Все поняла?
Женщина вновь молча замотала головой, на этот раз утвердительно.
– Внимание! Раз, два, три! Пошли!
Дубов с подругой вывалились из окна и бросились через дорогу к спасительным кустам, до которых было метров сто через спортивную площадку. Александр пропустил Галину вперед и бежал за ней, оглядываясь, прикрывая собой. Через секунды они упали в заросли.
– Уф! – выдохнул Дубов. – Кажется, свалили.
Он подполз к краю кустарниковой полосы. Посмотрел на общежитие. На втором этаже, где находилась комната отдыха, горел свет и виднелись силуэты.
Вдруг раздалась приглушенная автоматная очередь. Одна, вторая, третья! Стекла комнаты, где проходил сабантуй, разлетелись в мелкие куски. В светящемся проеме показалась бородатая физиономия. Дубов вскинул трофейный автомат, но выстрелить не успел, физиономия исчезла.
– Черт, – выругался лейтенант.
– Что там? – спросила Галина.
Дубов протер рукой вспотевшее лицо:
– Пацаны там бухали! Костика, хирурга, в отпуск провожали. Видать, дернулись на боевиков. А те свинцом по ним! Эх, суки! Но как же это? Откуда взялись «чехи»? И где караул? Где наряд? Где, в конце концов, роты? Или успели всех стреножить? Но тогда... сколько же их в городке?
– Кого?
– Боевиков, дура! Помолчи!
Галина не обратила внимания на грубость Дубова, продолжая вместе с ним наблюдать за окраиной военного городка. Вдруг она вскрикнула:
– Ой, Саша, смотри!
– Куда?
– На крайний справа жилой дом!
Его от лейтенанта скрывал куст.
Пришлось сместиться правее, ближе к подруге.
И он увидел, как из старой двухэтажки все те же облаченные в камуфляж бородачи выгоняют из подъездов семьи офицеров. Дубов проговорил:
– Да! Видимо, дело приобретает очень серьезный оборот. Но что все же с ребятами в общаге? Неужели всех положили «чехи»?
Он не ошибся в своем страшном предположении.
Когда бандиты основной группы поднялись на второй этаж, молодые офицеры, сбившись в круг, отплясывали вокруг дежурной по общежитию, извивающейся посередине толкающегося и кричащего
