обещание! Я слушаю!
Кулаев усмехнулся:
– Какой напор?! Но... приятно общаться с человеком дела. Ладно. Слушай обстановку, Бригадир.
Аслан поведал Тарасову то, о чем генерал уже был прекрасно информирован. Но он выслушал бандита.
В завершение Кулан отметил:
– Таким образом, Бригадир, мы вполне можем договориться. Ты мне своего Кудреева, я тебе – всех заложников. Ну, естественно, за исключением необходимого прикрытия в виде десятка женщин. У меня должна быть гарантия, что ваши средства ПВО не разнесут «Ми-26» при перелете в Чечню! Там я отпущу последних заложниц и даже сообщу, как ваши спецы смогут их подобрать. Это единственный вариант, при котором мы сможем разойтись без гибели сотен людей. Другие даже рассматриваться не будут. Что скажешь, Бригадир?
Тарасов, не раздумывая, ответил:
– Думаю, твои условия приемлемы.
Что, надо признать, немало удивило Кулана, никак не ожидавшего согласия высокопоставленного чиновника спецслужбы, которым, без всякого сомнения, являлся этот Бригадир. Аслан произнес:
– Вот как? Ты так спокойно жертвуешь своим профи? Хотя... другого выхода у тебя просто нет.
Генерал спокойно ответил:
– Ошибаешься, Кулан. Выход всегда найти можно, к примеру, отдать приказ захватить пару аулов, откуда родом твои горные орлы, я имею в виду людей Радаева. И публично, чтобы слышали твои абреки, выставить встречные условия: ты уходишь из гарнизона, мы не трогаем селения. И наоборот, гибель людей в городке – немедленная ответная реакция в аулах! Посмотрел бы я, как на это среагировали бы твои подчиненные. И получил бы ты Кудреева!
– Так почему не делаешь этого?
– Да потому, что Кудреев не тот человек, чтобы допустить гибель людей ради сохранения собственной жизни.
Кулан рассмеялся:
– Да ты что? Какие мы благородные?! Ну, что ж, посмотрим! Когда мне ожидать прибытия подполковника?
Тарасов, немного подумав, ответил:
– Часа через три, не раньше.
– Что так?
– Он, как ты знаешь, сейчас в Чечне, громит твои оставшиеся у Кербаха силы. Пока я свяжусь с ним, пока отряд выйдет к месту базирования вертолетов, пока доберется сюда. В общем, ты понял. Как только Кудреев прибудет ко мне, я свяжусь с тобой. По этому же каналу! Да, не советую еще кого-либо убить!
Кулан спросил:
– И что изменится, если мне придется кого-то убрать? Пошлешь войска на штурм?
– Нет, Кулан, не стоишь ты того, чтобы ради тебя рисковать жизнями стольких людей. А изменится ни много ни мало – твоя судьба. Если после того как улетишь отсюда и разделаешься с Кудреевым, ты чуть позже умрешь, сравнительно легко, от пули снайпера, то в случае продолжения убийств умирать твоей особе придется тяжело. Я прикажу взять тебя живым, где бы ты ни укрылся. В Чечне ли или за «бугром». Взять и доставить в один мрачный подвал, где лично будешь умолять меня, чтобы тебя прикончили.
Аслан вновь рассмеялся, но как-то нервно:
– Ты – шутник, Бригадир! Слушай, у тебя же в моем окружении работает агент? Почему не приказал ему раньше или не прикажешь сейчас завалить меня?
– А зачем, Кулан? Чтобы твоя стая потеряла управление и начала беспредельничать от страха? Мне этого не надо, как невыгодно было ранее, чтобы она после твоей гибели, что, кстати, было легко организовать, разбежалась.
– Что же тебе надо?
– Накрыть вас всех скопом! Как это произошло с бандами Бекаса, Шайтана и частью отряда Фараона. Но достаточно разговоров. Честно говоря, ты мне уже надоел. Береги заложников, жди вызова и готовься к встрече с Кудреевым. Конец связи.
Генерал отключился.
Кулан бросил трубку на пульт управления. Посмотрел на Воронцову.
Та отключила аппаратуру, вернувшись на прежнее место.
Аслан подошел к Ольге, спросил:
– Кравцов говорил правду, что ты невеста командира спецназа?
– Да, правда!
– И слышала, что начальство решило выдать мне твоего жениха?
– Слышала!
– А представляешь, что я с ним сделаю?
– Представляю!
Главарь банды взял женщину за подбородок, подняв голову:
– Ты почему так спокойна? Я же отрежу ему голову!
Ольга проговорила:
– А что я могу сделать?
Кулан внимательно смотрел Воронцовой в глаза.
– Если тебе дать пистолет, ты бы убила меня?
– Да.
– Хм! Тоже смелая? В братца пошла? Или Кудрееву пытаешься подражать?
– Я не хочу с вами разговаривать.
– Да? Что ж. Ты разделишь с женихом его участь. Как тебе такая перспектива?
Ольга рывком вырвала подбородок, спросив:
– У вас мать была? Или жена? Сестра?
Кулан помрачнел:
– Были! И мать, и сестра, и жена с детьми! Все было! И я был офицером Советской армии. В Афгане батальоном командовал. А семья ждала. Я вернулся, награжденный двумя боевыми орденами. И стали мы жить счастливо. А потом...
Голос Кулаева дрогнул:
– А потом... те же самые штурмовики, что прикрывали меня под Гератом, бомбили Грозный! На окраине города стоял небольшой дом с шикарным садом, в котором так любили играть мои дети, сын и дочь! Туда попали две ракеты. В дом и сад. И все! Ни матери, ни молодой сестры с мужем, ни жены с детьми. Летчики не разбирались в выборе целей. Они бомбили все подряд. Рядом с нами жила русская семья! Так и их не пощадила авиация! На следующий день разбомбили и их дом! Вот так, женщина! После этого все, кроме мести, умерло во мне! Я начал убивать! Тех, кто убил мою семью, убил всю мою прежнюю жизнь! И буду убивать, пока руки держат оружие! Никого, ты слышишь, сука, никого не щадя!
Ольга, взглянув на Кулана, проговорила:
– Вы не оставите заложников в живых. Всех убьете. И не Кудреев вам нужен. Вам нужна смерть. Кровавая вакханалия. А переговоры – блеф.
Аслан сморщился от внезапного приступа головной боли, последствий афганской контузии, закрыв лицо ладонью, проговорил:
– Заткнись! Не зли меня. Доку! Следить за ней.
– Есть, босс!
Кулан вышел из секретки, прошел в комнату дежурного по части. Прилег на кушетку. Постепенно боль отступила, но вместо нее вдруг возникла тревога, чувство близкой опасности. Он сел, закурил. Задумался.
Ощущение неестественности происходящего вселилось в него. Почему спецназовский начальник так легко решил сдать своего подчиненного? Это не в правилах спецназа. Они своих никогда не сдавали. А здесь, мол, Кудреев сам пожелает заменить собой заложников. Он-то, может, и пожелает, но Бригадир не
