– Ну ты здоров бегать.
Постовой посмотрел на Ивлева сердито, улыбка сразу пропала.
– В чем дело, гражданин? – Он уже хотел потребовать документы, но капитан сам догадался предъявить удостоверение.
– Все в порядке, сержант. Спасибо, помог задержать. По всей улице за ним бегу. А мне этот бегун позарез нужен. У него в кармане есть кое-что интересное. Найди мне быстренько пару понятых. Протокол изъятия составим.
Постовой оказался служакой, четко, не задавая лишних вопросов, по-военному отрапортовал:
– Есть.
А паренек старался показать безразличие ко всему происходящему, блуждая взглядом по снующим туда-сюда людям. Но капитан Ивлев заметил во всей его фигуре и даже сдержанном поведении тщательно скрываемое напряжение.
Бумажник! Он лежал у паренька в правом кармане брюк. Надо было как-то достать его оттуда и незаметно для капитана выбросить. Но этот мент в гражданке крепко держал его за правую руку. Вырваться, побежать? Нет, от такого не убежишь. Слишком прыткий, не то что пузатые постовые. И паренек загрустил. Увидел, что Ивлев внимательно смотрит на постового милиционера, и тогда, стараясь, чтобы капитан не заметил, вытянул свою длинную левую руку за спину, подбираясь пальцами к карману.
Худые плечи паренька сжались. Он взволновался так, что рубаха на спине намокла от пота. «Только бы получилось! Хорошо бы не заметил мент, как я выброшу бумажник. Тогда уж не докажет кражу. И никакие понятые будут не нужны. Разве посмотреть, какой ты дурачок. Пацана захапал, а кошелечка-то при нем и нет», – повеселел карманник. Искоса глянул на капитана и заметил – Ивлев улыбался.
Капитан Ивлев догадался о намерении вора. Едва лишь самый длинный палец карманника потрогал бугристый уголок бумажника, как капитан свободной рукой схватил этот палец, сжал его и слегка крутанул. Прием давно проверенный.
Паренек взвыл от боли.
– Ты чего делаешь? Чего руки ломаешь? Больно же! – Он старался привлечь внимание, чтобы услышали окружающие люди. При этом состроил такую гримасу, будто Ивлев ему не крутанул палец, а отхватил всю руку. Он все еще надеялся – может, мент хоть чуть ослабит руку, и тогда он постарается вырваться.
Но капитан Ивлев держал его точно клещами, не давая ни малейшего шанса на побег.
– Ты не хулигань, и больно не будет, – спокойно сказал Ивлев, не обращая внимания на нытье паренька.
– А я чего, хулиганю? Отпусти руку, кость сломаешь! Чего ты меня схватил? Чего я тебе сделал? По улице пройти нельзя!
Проходившая мимо женщина лет шестидесяти с увесистой сумкой на плече попыталась вмешаться, пожалев паренька. Но подошел постовой, и она отошла, то и дело оглядываясь.
– Тетенька! – захныкал паренек, но Ивлев тряхнул его за руку.
– Прекрати устраивать представление. Лучше помолчи, раз вляпался.
Паренек хмыкнул, всем своим видом стараясь показать бесполезность действий милиционера.
– Кто вляпался? Я? Сейчас! Напрасно время теряешь! Дел, что ли, других нету?
Такой наглости капитан Ивлев не ожидал. Всего, чего угодно, только не этого.
– Все равно ты меня не посадишь. Бумажник не твой.
– Не мой. Это верно. Сейчас мы выйдем и найдем его хозяина. Того, к кому ты залез в карман. Все обговорим с ним подробненько. Он напишет заявление. И тогда, голубок, ты у меня заговоришь по- другому.
– Ага, найдешь! Иди ищи! А я-то с какой стати попрусь? Тебе за это деньги платят. Я не пойду с тобой, – заупрямился паренек, исподлобья взглянув на капитана, словно ожидая, что он ответит.
– Пойдешь как миленький, – сказал Ивлев голосом человека, нисколько не сомневающегося в правоте своих действий. – А если не пойдешь, я тебя повезу на тележке. Только потом уж не обижайся. Ну, что выбираешь?
Паренек на это ничего не ответил, поджал губы и отвернулся.
– Пойдем к тебе в комнату милиции, – предложил Ивлев постовому, и они вместе с понятыми – двумя женщинами – пошли за сержантом.
В комнате в присутствии понятых и постового Ивлев достал из кармана у паренька краденый бумажник, составил, как положено, протокол обнаружения и изъятия, и понятые расписались в нем. После этого Ивлев их отпустил.
Бумажник оказался набит долларами. Ивлев нарочно не стал их пересчитывать, спросил у паренька:
– Сколько в бумажнике денег, знаешь? И какие купюры?
Паренек замялся, не зная, как лучше ответить. На вид бумажник был дорогой, и владелец уж точно не голытьба московская. А крутые все с баксами. Рубли не любят. Паренек приценился глазом к бумажнику.
– Тысяча баксов, – ответил не слишком уверенно, наугад.
Ивлев усмехнулся и пересчитал деньги.
Карманник понял по выражению лица капитана, что ошибся, и вздохнул, мысленно проклиная неудачный день.
– Ошибся ты, парень. Тут две с половиной тысячи баксов и полтора миллиона рублей. Значит, бумажник не твой.
Выхода не оставалось, надо было как-то оправдываться, что-то говорить, и паренек сказал плаксивым голосом:
– А я чего, сказал, что он мой? Я его нашел. Нашел у ларьков. Гляжу, валяется. Я и подобрал. Чего я такого сделал, чтобы меня в милицию тащить?
– Подобрал? – спросил Ивлев.
На этот раз паренек промолчал, понимая, что затеял нехорошую игру. Ведь этот опер тоже не простачок, прицепится к словам и враз расколет. И паренек молил бога, чтобы он убрал потерпевшего, спрятал его куда-нибудь подальше от этого капитана.
Усатый постовой усмехнулся, разгладил усы, поглядывая на доллары.
– Мне бы хоть раз так подфартило, – сказал он, как бы стараясь уличить паренька во лжи, но получилось не слишком убедительно, как-то просительски.
Паренек на него посмотрел, как на человека третьего сорта, и сказал:
– А ты когда по улицам ходишь, рот не разевай. Может, чего и найдешь, если ногой не вляпаешься.
Постовой даже рот открыл, но смолчал.
– Так. Значит, ты его нашел? – переспросил Ивлев.
Паренек ответил, не моргнув глазом. Про себя он сориентировался, как повести разговор.
– А то! Нашел! Да вы заберите этот бумажник со всем его содержимым. А меня отпустите, – предложил он, надеясь, что вдруг Ивлев позарится на доллары. – Чего вам со мной возиться? Я ведь несовершеннолетний. Ну отвесьте мне хорошего пинка. Достаточно будет.
Выглядел паренек лет на шестнадцать, не больше. Он хорошо знал это, и его психология была проста: с несовершеннолетнего какой спрос? Милиция предпочитает заниматься солидными ворами. А он – так, мелюзга.
– Слушай, несовершеннолетний, а паспорт у тебя есть? – решил поинтересоваться Ивлев.
– Конечно, есть. Как у всякого российского гражданина.
– И предъявить его можешь?
Тут паренек решил соврать.
– Он у меня дома, – промямлил он таким голоском, что Ивлев подумал: «Черт бы его побрал, этого сопляка! Несовершеннолетний воришка. В лучшем случае выпишут крупный штраф родителям. А я ноги обивал, догоняя его». Ивлеву захотелось с досады плюнуть и отпустить дохляка с глаз долой, имей тот сейчас при себе паспорт. Вернуть бумажник законному владельцу и счесть все случившееся жутким
