Ровно в 15.00 личный состав диверсионно-штурмовой группы «Стрела» собрался возле казармы. Командир встречал подчиненных, тут же проверяя готовность каждого к боевому выходу. В принципе выполняя формальность. Офицеры и прапорщики группы были профессионалами своего дела и в контроле не нуждались. Но инструкции следовало соблюдать. Даже если и писались эти бумаги в штабах людьми, только в кино видевшими войну! Дисциплина есть дисциплина! В ней большая доля залога общего успеха в делах боевых, да и повседневных, учебных, мирных!
Дубов выглядел возбужденным и радостным, что не преминул отметить старший лейтенант Лебеденко:
— Серега, ты чего такой счастливый? Наследство получил?
Прапорщик, улыбаясь, ответил:
— Угадал! Наследство! Наташу!
— Что, наконец решили жениться?
— Решили-то мы давно, а вот благословение родителей Наташи получили только сегодня.
— А оно тебе нужно?
— Нужно Наташе, так у них принято!
— И когда свадьба?
— Определимся, как вернусь из этой командировки!
— А! Значит, скоро гульнем от души?
— Гульнем!
Бураков, слышавший диалог офицеров, сказал:
— Вы не о свадьбе думайте, а о том, как вернуться. Афган — это серьезно!
Лебеденко ответил:
— Все бы тебе, капитан, настроение портить. Хорошо, что не я у тебя второй номер, а Гончар. Тот все стерпит!
Разговоры прервал Вьюжин:
— Отставить болтовню! Всем в курилку, ждем транспорта.
Через пять минут подошла пассажирская «Газель». А в 16.00 «Ил-76» поднял в воздух группу майора Вьюжина, взяв курс на авиабазу войск США в Афганистане.
В Кандагаре лайнер приземлился в 22.00 местного времени. А в начале первого российский спецназ, покинув борт американского транспортного вертолета, ступил на территорию дислокации восьмого отдельного батальона 136-й пехотной бригады США.
Глава 5
Встретил россиян американский офицер в камуфляжной форме. Козырнул, несмотря на отсутствие головного убора, и представился:
— Командир батальона, майор Джулиус Гректон.
Вьюжин ответил:
— Командир российской группы спецназа, майор Игорь Вьюжин!
Американец заметил:
— Вы неплохо говорите по-английски!
— Знание языков еще никогда не было лишним!
— Вы правы! Я вот знаю немецкий, немного говорю по-французски, но русским языком, сколько ни пытался, овладеть не смог. Слишком он сложный.
— Не берусь судить об этом! Возможно, вы и правы, майор! Но будет лучше, если мы займемся делами. Где может устроиться на отдых подчиненный мне личный состав?
Гректон кивнул:
— О'кей, сэр! Прошу следовать за мной!
Командир батальона провел бойцов группы по аллее, образованной растяжками маскировочной сетки. Возле небольшого полукруглого металлического строения американец остановился:
— Вот место вашего временного пристанища, майор. Это разделенный на отсеки жилой модуль, который включает в себя кабинет, туалет и душевую кабину. Каждый отсек снабжен кондиционером. В прихожей — холодильник. В нем вы найдете различные напитки и чем поужинать. Завтрак в общей столовой.
Вьюжин приказал подчиненным разместиться во временном жилище. Сам остался на улице, спросив Гректона:
— Когда должна прибыть группа вашего спецназа?
Комбат ответил:
— Рано утром! Точнее сказать не могу! В этом проклятом Афганистане что-либо загадывать наперед — дело неблагодарное! Не представляю, как ваши ребята могли находиться здесь почти десять лет!
Вьюжин поправил американца:
— Не находиться, майор, а вполне успешно воевать, контролируя практически всю территорию страны. И выйти из нее с расчехленным знаменем, организованно, под марш оркестров!
— Намекаете на наше бегство из Вьетнама?
— Я ни на что не намекаю, господин Гректон, просто констатирую факты. Во сколько у вас в батальоне общий подъем?
— В 7.00!
— Ясно! Тогда спокойной ночи, майор?
— Спокойной ночи, господин Вьюжин! Рад знакомству. Признаться, впервые вот так близко вижу русских солдат.
Вьюжин усмехнулся:
— Я тоже впервые разговариваю с командиром американского батальона! И особой разницы между нами не вижу!
— Ее видят политики! До завтра!
Гректон вновь козырнул и скрылся за маскировочной сетью. Вьюжин поднялся в модуль.
Офицеры и прапорщики уже осмотрели пристанище.
Лебеденко, сидя за столом прихожей, попивая кока-колу, проговорил:
— А неплохо янки умеют обустроить свои базы. Если у них и рядовые живут в таких же модулях, то это не служба, а лафа сплошная. Отсек на двоих, кондер, видеодвойки с кассетами. Где-то должны быть резиновые бабы, но их, наверное, выдают по графику. Слышал, американцы без этих кукол да кока-колы служить не могут! Да еще деньги получают приличные. В «Военном обозрении» читал, что лейтенант у них около десяти штук баксов в месяц имеет! И это в Штатах. Тут наверняка тысяч под тридцать! Простой пехотинец! Сколько же долларов отваливают спецназу?
Вьюжин посоветовал:
— Утром у них и спросишь!
— Да, да, а мы… мать их, за что кровь проливаем?
Майор строго сказал:
— За Родину, старший лейтенант! Или для тебя это недостаточная причина?
Лебеденко бросил в урну опустошенную банку кока-колы.
— Достаточно, майор! Только несправедливо это!
— Лебедь! Желаешь нарваться на неприятность?
— Какую неприятность, товарищ майор? Неприятности нас ждут впереди! Чует мое сердце, непростой станет эта командировка! Ну и ладно. Как говорится, кто на что учился. Или каждому свое. Пошел я спать!
— Верное решение! Иди, Андрюша, да в туалет перед сном не забудь сходить!
— Не забуду!
Старший лейтенант скрылся в отсеке, где уже успел уснуть капитан Мамаев. Вьюжин прошел к
