заняли их место. Являются ли ЭТИ двое чистильщиками или следует ждать еще «гостей»? Это покажет время. Но перед тем как вывести на позицию Пашина с Храмовым, бандюки обязательно должны осмотреть близстоящие здания. А посему надо бы подумать, где спрятаться. Уходить совсем отсюда было бы нежелательно, можно пропустить появление чистильщиков. Так где можно укрыться?
Глебов огляделся. Кругом чистый бетон. В шахте лифта не зацепиться! Да и нигде внутри не зацепишься. Но это внутри. А вот на лоджиях или балконах, пожалуй, можно. Бандиты вряд ли будут светиться снаружи дома, ограничась беглым осмотром комнат этажей. При том, что особо опасаться им нечего. Так, перестраховка! Да! Так и поступим. Ну а попадется кто излишне любопытный, что-нибудь придумаем в соответствии со сложившейся обстановкой.
Надо доложиться Луганскому.
Глебов достал мобильник. Нажал нужную клавишу и практически тут же услышал:
– Слушаю тебя, Макс!
– Доставку «В-94» на ранее выбранную позицию подтверждаю.
Генерал ненадолго задумался:
– Значит, все же стройка и госпиталь?
– Все говорит за это.
– Ясно. До акции осталось не много времени. Просьба собраться и провести финал по нашему сценарию. К стройке в шесть утра местного времени будет подтянута группа спецназа местного ФСБ. Их позывной – «Лиман». Как только Пашин с Храмовым поднимутся к позиции, вводи план «Рикошет». Тотальный захват всех, кто окажется в это время в доме. А также тех целей, которые определились дополнительно в процессе собственного наблюдения. Арест Головина и Моховского будет проведен сразу после завершения вами акции захвата бандитов. Кто окажет хоть малейшее сопротивление, уничтожать на месте.
– На стройках ближайших домов возможно появление строителей. Как быть с ними?
– Странный вопрос! Никак не быть! Работать только по конкретному дому. Недопустимость обстрела госпиталя, нейтрализация Храмова и возможных чистильщиков, а также прикрытие Пашина!
– Все понял!
– Работай, Максим!
– Григ будет в курсе наших действий?
– Да. Удачи вам всем!
– Спасибо!
– Конец связи!
– Конец!
Тихо, по-кошачьи, в комнату вошел Затинный.
Глебов взглянул на прапорщика:
– Вот! Теперь вижу перед собой человека, а не чучело, хотя запашок так и прет!
Слегка бледный, прапорщик присел к стене, спросив:
– Курить-то можно?
– Кури, но скрытно!
– А иначе я не умею. Даже дома на кухне по стене дым пускал. Представляешь? Жена не поймет ни хрена, а я забудусь – и давай на обои дымить.
– Бывает хуже.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. Просто говорю. Сколько там времени?
Прапорщик взглянул на часы:
– Без шестнадцати пять!
– Точнее, я сверю свои котлы!
– Точнее – 4. 44-46, 47, 48...
– Достаточно!
– Самое хреновое время наступает. В сон клонит.
– Иди к окну, постой часок, я вздремну. Потом поменяемся.
– Ага! Поменяемся! Когда обоим уже будет не до сна! Хитер ты, капитан!
– Как в песне, Кость, каким был, таким и остался!
Прапорщик поднялся, подошел к проему:
– Ладно, иди отдохни, мне и вправду не заснуть!
– Особое внимание, хотя... ты сам все прекрасно знаешь!
– Вот именно.
Глебов присел в углу, облокотившись о стену, и тут же уснул. Затинный поднес к глазам ночную оптику, начал рассматривать объект. На нем и вокруг него пока все было спокойно.
Глава 16
Двадцать шестого августа Пашин поднялся рано. Не было еще и шести часов. Сегодня должно решиться все. Сегодня – день схватки. Сделав зарядку и приняв душ, Пашин вышел в коридор. Дверь Храмова отворилась, и в проеме появилась фигура капитана. Он, как и Пашин, выглядел свежо.
Григорий поздоровался:
– Привет, Володя!
– Привет! Тоже с утра не спится?
– Сегодня предстоит не обычная работа. И ты это знаешь. Прогуляемся? Погода чудесная.
– Спасибо, что-то не хочется.
– Как хочешь. А я подышу свежим воздухом.
Григорий спустился в гостиную. На столике лежала стопка газет, привезенных Головиным. Прихватив одну из них, Пашин вышел во двор. Дыхание осени явственно чувствовалось ранним утром. Солнце светило ярко, но тепло его рассеивалось в прозрачном воздухе. Григорий устроился на небольшой скамейке. Закурил. Развернув газету, на первой же странице увидел фотографии губернатора и его первого заместителя. Рядом заголовки: «Офицер всегда останется офицером», «Закрыть грудью товарища». В статьях разных авторов в полном объеме раскрывалась боевая биография вице-губернатора, в прошлом полковника ВДВ, начальника штаба десантно-штурмовой бригады. Срочно найденные сослуживцы Соколовского рассказали о незаурядном мужестве полковника в Афганистане. Как только репортеры не называли вице-губернатора. И героем, и человеком, способным на самопожертвование ради жизни другого человека.
Во двор въехала «Волга», остановившись напротив Пашина. Из нее вышел Головин. И сразу направился к Григорию:
– Доброе утро, Григорий Семенович!
– Для кого оно доброе, а для кого-то...
– Ну, не будем о грустном. Как самочувствие?
– Отлично!
– Это самое главное!
Майор взглянул на Головина:
– Что ты сегодня рано, Артем? Новая вводная?
– Да нет. Все по плану. Через час выезжаем на позицию. Решил убедиться, так сказать, в готовности стрелка и его напарника к работе. От выполнения основной задачи сегодня зависит очень многое. Наши жизни в том числе.
Пашин изобразил удивление:
– Ты сказал, НАШИ жизни? Мне казалось, что в этой афере собственной шкурой рискую только я!
– И ошибался!
Головин, тяжело вздохнув, присел рядом с Пашиным, спросил:
– С прессой знакомитесь?
– Так, просматриваю! Но ты не договорил, в чем я ошибался?
– В том, что только вы рискуете жизнью. Если акция сорвется, те лица, что ее задумали, не пощадят исполнителей. А исполнители и вы, и Храмов, и я, и все, кто работает на меня.
– Странно слышать от тебя такие речи. Раньше ты ничего подобного не допускал. Тебя гнетет
