– Ну, конечно! Служба превыше всего!
Феофанов смолчал. Он еще раз пожал руки старшим офицерам отдела спецмероприятий и уехал на служебной машине.
Крымов с Тимохиным заняли места в передней «Газели». На КПП закрытого гаража они прибыли в 0.40. Пошли в сторону коттеджного городка. Тимохин спросил:
– Слушай, Крым, если не секрет, о чем ты столь долго, сколь и любезно, беседовал с очаровательной Натальей Андреевной Алешиной?
Крымов буркнул:
– О делах насущных!
– И с каких пор у тебя дела с офицером Службы внешней разведки?
– Вот прилип! Как банный лист! Ну, не дела, так о личном поговорили.
– Серьезно?
– Серьезно!
– Давно бы так! О чем договорились?
– Сань, отвали, а?
– Нет, если не хочешь, конечно, не говори. Я и сам узнаю!
– Да встретиться договорились. Вечером, в ресторане!
Тимохин остановил друга:
– Крым? Ты не врешь?
– Нет!
– Вот это другой базар! Давно бы так!
– Я не пойму, тебе-то что за радость?
– Ни хрена? Ты что для меня чужой, что ли? Или мало вместе пережили?
– Пережили много, но личное есть личное!
– Так никто в твои личные дела и не лезет. Просто интересуюсь. Но решение пригласить Наталью в кабак полностью одобряю!
– Спасибо!
– Не на чем!
– Вот твой дом. Давай, привет Татьяне, матушке, дочери.
– Давай, Крым, и удачи тебе вечером!
– Благодарю! Пока!
– Пока!
Проводив друга взглядом, Тимохин посмотрел на окна своего служебного жилища. Ни одно из них не светилось. Его родные спали. Но придется будить. Не всех, только Татьяну, а то потом всех, особенно дочь, до утра не уложишь.
В микроавтобусе спецназовцы переоделись. Александр достал из куртки сотовый телефон, нажал клавишу вызова. Раздались длинные гудки. И следом:
– Саша?
– Доброй ночи, любимая!
– Доброй! Это хорошо, что ты позвонил!
– Ничего, что поздно?
– Конечно, ничего. Мы все время вспоминаем тебя, ждем, когда вернешься. А ты сейчас где?
– Рядом!
– Не можешь сказать?
– Я и говорю, рядом. На улице перед калиткой забора. Выгляни в окно, увидишь!
– Господи, Саша! Ну, разве можно так? Я сейчас, только халат наброшу!
– Я подожду, любимая.
В окне спальни загорелся свет. На душе у Тимохина стало вдруг тепло. Он бросил на асфальт сумку, поднял голову к каплям начинающегося дождя. Как же все-таки хорошо возвращаться туда, где тебя любят и ждут! Только ради этого стоило жить в этом изменившемся, перевернутом, несправедливом и опасном мире.
