Возвратив трубку связисту, приказал:
– Соедини с командиром батальона.
– Слушаю тебя, Илья! – донесся голос Полукарова.
– Докладываю. Состоялся первый сеанс с Плешиным, только что.
– Каковы результаты?
– Все нормально. Подробнее на совещании.
– Добро. Собирай офицеров и ко мне. Совещание в 19-00.
Капитан прошел в канцелярию. На входе встретился с заместителем командира роты. Спросил:
– Как с подготовкой подразделения?
Гвоздев ответил, как всегда, невозмутимо:
– По плану, товарищ капитан. Личный состав подняли, как и было указано, в 17-00, сейчас совместно со старшиной проводим основные подготовительные мероприятия.
– По-русски сказать не мог?
– А я, кроме русского, другого языка не знаю!
– Знаешь! Бюрократический! Но ладно, передай дела старшине Шахадзе, сам же топай к штабу. В 19-00 совещание у комбата!
– Есть!
Глава 3
Совещание началось ровно в семь часов докладом командира роты капитана Запрелова, сообщившего результаты работы разведчиков в районе предстоящего боевого применения штурмового подразделения:
– Таким образом, на настоящий момент можно утверждать, что и ущелье, и прилегающая местность «чисты», правда, Плешин отметил какое-то движение в «зеленке» южного района, примерно в том направлении, где нами запланирована высадка основных сил, но это движение могло принадлежать и группе животных.
Подполковник переспросил:
– Животных? В лесу? Днем?
– Ну не все же звери ведут ночной образ жизни?
– Хорошо, возьмем это на заметку. Вы, Запрелов, подготовили проект решения на выполнение боевой задачи?
– Да.
– Докладывайте!
– Предлагаю место высадки переместить на запад, в точку, где десантировалась разведгруппа.
Полукаров поднял глаза на капитана. Тот продолжал:
– Думаю, откуда нам легче будет действовать в дальнейшем. Сложнее высаживаться, но действовать легче. От той точки, я обозначил ее буквой А, рота, разбившись повзводно, может охватить ущелье от брошенного селения Доха до водопада, а также перевалы с подходами к ним, ну и, естественно, само ущелье.
– А зачем тебе охватывать все ущелье, если район применения по плану смещен к востоку и определен в конкретном месте расширения перед водопадом?
Командир роты, немного подумав, ответил:
– Мы и выйдем в заданный район. Но, охватывая ущелье, я еще раз лично хочу убедиться в отсутствии подставы или скрытых наблюдательных пунктов, которые могут появиться перед самой встречей Исламуддина с Азизуллой.
Подполковник сказал:
– Другими словами, ты решил перестраховаться, а то, что людям за три часа предстоит совершить марш в пятнадцать километров, тебя не смущает? Марш, после которого на позиции выйдут физически уставшие бойцы!
Запрелов согласился:
– Да, кое-кому крюк в пятнадцать верст придется сделать, но не всей роте! Возможно, я и перестраховываюсь, но лучше сделать это до появления духов, чем после, когда перестраиваться, возможно, придется в ходе боя.
– А с чего ты решил, что роте необходима страховка? По-моему, в Паршене все ясно. Штурмовое подразделение оседлает хребты, спрячет резервы для блокировки ущелья и накроет караван у водопада, находясь в статичном положении.
Капитан проговорил:
– Если бы так! Но что-то мешает мне уверовать в то, что моджахеды подставят себя, как бараны.
Вступил в разговор начальник штаба:
– Илья Павлович, у вас есть конкретные причины или данные, позволяющие сделать вывод о том, что главари банд знают о предстоящей акции и готовят встречный удар?
– Нет, товарищ майор, ни причин, ни данных у меня никаких нет. Однако я вывожу в горы людей, которые подчинены мне и за которых в первую очередь я несу персональную ответственность. Мне не хотелось бы вернуться на базу с горой трупов из числа личного состава, а посему принимаю решение действовать по собственному плану и настаиваю на его утверждении. Ничего страшного в том, что бойцы пройдут лишние километры по несложному ландшафту, не вижу. Будет хуже, если, приняв за основу самый простой вариант, мы в ходе операции столкнемся с такими обстоятельствами, когда изменить тактику без потерь станет невозможным.
Капитан присел на табурет.
Командир батальона посмотрел на взводных:
– Ну а вы что скажете, товарищи старшие лейтенанты?
Телюпин, Хоманов, Дебижа, переглянувшись, пожали плечами.
– Да нам, товарищ подполковник, что так, что этак! Но ротному виднее. Он не раз и не два выводил подразделения в рейды, и всегда они заканчивались удачно, не считая случая с засадой. Но в том случае вины Запрелова не было.
Поднялся замполит роты:
– А я, товарищ подполковник, считаю, что следует работать по ранее отработанному плану. Для его изменения по варианту командира роты никаких оснований не вижу.
Запрелов, взглянув на заместителя, еле слышно проговорил:
– Ты у меня их в горах увидишь, тактик хренов!
Подполковник, однако, услышал шепот ротного, правда, не разобрав сказанного, поэтому спросил:
– Ты чего там бормочешь, капитан?
– Я? Ничего! Так, вспомнил один анекдот про пару офицерских сапог.
Комбат, зная этот анекдот о тупости пехотных офицеров, поинтересовался:
– И к чему ты его вспомнил?
Запрелов вспылил:
– Да к чему, к чему? Ни к чему! Вспомнил, и все!
Комбат посоветовал:
– Ты нервы-то до выхода попридержи. Они тебе там, в горах, еще пригодятся.
И, повернувшись к офицерам, ударил ладонью по столу:
– Значит, имеем два предложения. Первое – действовать по измененной схеме, согласно варианту капитана Запрелова. И второе – отработать цель по ранее выработанному штабом батальона плану. Голосовать, естественно, не будем, не на колхозном собрании. А посему перекурите пока. Я уточню кое- какие детали и объявлю окончательное решение.
Офицеры роты вышли из модуля, задымили, усевшись в курилке. Замполит Гвоздев держался обособленно, но был, как всегда, непроницаемо спокоен. «Смотри ж ты, – подумал Илья, – пацан еще, а как научился на людей смотреть. Не так, как должностью и Уставом предписывается, а высокомерно, с этаким холодком, как бы говоря: «Я начальник – ты дерьмо!» Далеко пойдет, если из Афгана живым выберется».
Гвоздев чувствовал, ротный думает о нем, но старался не показывать, что это как-то его волнует. У
