что он отпустил Доронина в отпуск, фактически оставив его действующим командиром роты. Об этом в день прибытия Александра шел разговор у Куделина с Гориным.
– Значит, утром мы должны подготовить список личного состава сводной роты. Доронин, насколько мне известно, в гарнизон прибыл, комбату он уже доложился. Документы на него лично, Петр Петрович, придется все же переделать. Убрать всю грязь, сам займешься, а юридическую базу я тебе подготовлю. Ну а разговаривать с ним буду сам. Хотя его желание и не требуется, но вдруг заупрямится, мол, чуть что, нарушитель в первую очередь Доронин. Тогда какого черта его посылают в Чечню, если нарушителям там не место? И будет, между прочим, прав. И поднимется чехарда. А она нам нужна?
– Если не бросит на стол рапорт, как Чирков. Тогда точно что-то будет. Задачу мы не выполним – это факт.
– Так, извини, какого черта тогда ты Доронина доставал? Если у него лучшая рота и он, как выясняется, незаменим? Значит, умеет офицер работать?
– Не знаешь ты его, Сергей! Он да Чирков, ну с последним ты уже познакомился, так вот, эти двое не желают подчиняться требованиям Куделина. Заметь, не и.о. командира или заместителя, а именно Куделина. Знаешь, есть такая категория людей – правду ищут везде. Идеалисты чертовы. Они мне при всех вызов бросили. Мол, ничего ты нам не сделаешь. Что мне оставалось? Глотать их оскорбления?
– Ну ладно, не ершись, это было раньше и меня, по большому счету, не касается. Но вот с Панкратовым что? Его тоже придется посылать. Взводным.
– А куда деваться? Как не снимешь сейчас Доронина, так и Панкратова обратно из роты не уберешь. Хотя...
– Никаких «хотя». Командный состав роты остается таким, каким он является на данный момент. Все!
– Как угодно. Только, Сергей... После командировки все встанет на свои места и роту примет Панкратов.
– Стоит ли заглядывать так далеко? Кто знает, чем еще эта командировка закончится?
Семья Чирковых встретила Александра с Катюшей и Викой на вокзале. Затем они вместе отправились домой к Володе, где был заранее приготовлен стол. Оставили уставшую Вику на попечение бабушки. Сели за стол, выпили за возвращение. Смеялись над выходкой Чиркова, когда он подавал рапорт Куделину.
– Нет, ты, Сань, не можешь даже представить его физиономию. Рот открыл и смотрит бараном. А вокруг прихлебаи его. И все молчат. Короче – немая сцена.
– А Саша тоже решил уходить, – сказала Катя, – не знаю только, правильно это или нет...
– Даже не сомневайся, Катюша, – успокоил ее Володя, – мы с ним такие дела на гражданке закрутим, вы у нас королевами в поселке будете.
Шампанское расслабило компанию. Общий разговор скоро разделился. Даша с Катей перешли на диалог. Чирков предложил выйти перекурить. На кухне он сказал:
– А знаешь, Сань, новость в часть из округа подбросили?
– Что за новость?
– Роту приказано в Чечню отправить.
– И до нас добрались?
– Добрались. А знаешь, чью роту наметили?
– Понятно, что не твою.
– Правильно, не мою, саперов там, видно, хватает. Твою, Сань! Вернее, бывшую твою. – Володя похлопал друга по груди. – Так-то. Будет теперь Панкрату путевка на Кавказ. Узнает, сопляк, что рота – это тебе не просто так. Управлять ротой еще уметь надо. А то ходит адъютантом лощеным...
– Ты серьезно?
– Что серьезно?
– Что моих отправляют?
– Серьезно, а тебе-то что? Завтра кинешь рапорт, и пошли они все к чертовой матери!
Доронин не ожидал такого поворота событий. Почему комбат, когда он докладывал о возвращении, ничего не сказал? Александр задумался.
– Ну ты что, Сань? Решили же?
– Подожди, Володь. Голова от этой шипучки что-то плохо соображает. Это получается, Панкратов поведет роту?
– А кто же? Куделин по всей части разбазарил, что Панкрат ротный, а ты отстранен, остается только приказ получить.
– Без суда чести они меня не снимут. Если только по рапорту командира, но ни Куделин, ни новый по три месяца частью не командовали, значит, ходатайствовать не могли.
– Ты к чему клонишь?
– К тому, что на данный момент по штату я командир роты, вот к чему.
– И что это меняет? Говорю, завтра с утра кинешь рапорт, и все дела. Ты же не бежишь от Чечни, потому как о командировке знать не можешь. Комбат ничего же не сказал? Нет? Ну и все! Только пораньше, до построения, зайди в кабинет комбата и оставь рапорт. Все! Твои действия будут, конечно, обсуждать, но трусом никто назвать не посмеет. Во-первых, тебя все знают, во-вторых, еще до отпуска было понятно, что не станешь ты служить, да и Куделин кудахтал не по делу. Так что ничего в этом нет, в смысле порочащего тебя.
