– Хорошо, что ты пошел со мной.
– Кто бы спорил? Иди, иди, мне утром сонные не нужны будут.
Около пяти часов утра отряд разделился на три группы. Первая обходным маневром вышла на левый, основной фланг аула, вторая – на правый, третья, с Егоровым и Шахом, пройдя полосу кустарника, залегла на ее границе, имея перед собой прекрасный обзор того места, где первый раз был замечен Хабиб. Один человек из отряда с гранатометом расположился под наблюдательным пунктом утеса. Вторая группа, медленно проходя аул, постепенно перемещалась к левому флангу. В случае необходимости она должна была отвлечь противника, создав иллюзию нападения справа. Но пока она продвигалась без проблем и наконец вышла на исходную позицию, где и укрылась в ожидании штурма. Рассвело. Скоро из-за хребта показалось солнце. Неожиданно из одного из строений вышел бородач в белой навыпуск рубахе, перехваченной широким поясом, в руках он держал автомат. Боевик, отойдя немного в сторону, помочился. Потянулся. Сделал приседание. И тут же стали выходить другие, почти так же одетые, бородатые люди. Один из них был в камуфлированном костюме. Голова его была совершенно лишена растительности, зато борода поражала своими размерами.
– Тот, в форме, Хабиб, – прошептал Шах.
От группы боевиков отделились трое и скрылись за зданиями, чтобы вскоре показаться на невидимой снизу тропе, круто забирающей вверх. Они шли, видимо, менять пост. За саманной стеной одного жилища показался дым – кто-то разводил костер.
Шах следил за троицей, поднимающейся на утес.
– Снять бы их во время смены, – проговорил он, – надо бы твоего гранатометчика предупредить.
– Не волнуйся, он свое дело знает. Значит, как рванет пост – открываем огонь, валим окружение араба и рывком вперед. Ребята с флангов отсекут оставшихся в живых бандитов от схрона.
Шах напрягся, поочередно глядя то на Хабиба, который о чем-то говорил своим подчиненным, то на троицу, приближающуюся к посту.
– Быстрее бы.
– Шах! Держи себя в руках. Теперь все под контролем, будет тебе Хабиб на завтрак.
Шах что-то тихо и быстро шептал, может быть, молился.
Троица на тропе наконец скрылась из глаз, и через некоторое время прозвучал хлопок, короткий шелест, и там, где находился наблюдательный пункт, грянул взрыв, огненным шаром уходящий вверх. Одновременно раздались короткие очереди. Так ничего и не понявший Хабиб продолжал стоять, когда его люди один за другим стали валиться на камни. Бросок отряд Егорова совершил синхронно с трех направлений. Сам командир быстро уложил главаря банды на землю. Группа правого фланга ворвалась в схрон и забросала его гранатами. Не прошло и десяти минут, как дело было сделано.
Шах подошел к поверженному кровному врагу, что-то быстро сказал ему с нескрываемой ненавистью и плюнул арабу в лицо.
Егоров отдавал распоряжения:
– Быстро прочесать близлежащие развалины, кого найдете – валите, лучше будет, если живых свидетелей не останется. Через пятнадцать минут отход. Пошли, ребята!
Закончив зачистку и никого из живых не обнаружив, отряд Егорова вернулся к командиру. Тот начал было ставить задачу на отход, когда произошло непредвиденное. В наступившей после грохота автоматов и катящихся с гор камней прозвучал одиночный выстрел. Хабиб дернулся и медленно завалился на бок. Егоров резко наклонился и увидел, что пуля, пробив насквозь грудь, поразила араба насмерть. Выстрел оказался точным. Но кто стрелял? Бойцы без команды ринулись в развалины и через несколько минут вынесли окровавленное тело, даже не тело, а кровавую массу, оставшуюся от одного из боевиков, в которой еще теплилась жизнь. Пораженный осколками гранат, с оторванными по колено ногами, он смог все же доползти до выхода из развороченного схрона и произвести роковой выстрел.
Шах наклонился к нему. Боевик что-то тихо бормотал на неизвестном языке. Впрочем, речь его была коротка. Через минуту тело его дернулось в предсмертных судорогах и затихло.
– Что он говорил? – спросил Егоров.
– Он сказал лишь три слова: «Вам конец».
– Ты сказал три слова, а назвал два.
– Третьим он добавил – «скоро»!
– Твою мать! – выругался Егоров.
Подчиненные стояли рядом с виноватым видом. Но их вины в произошедшем не было. Они сделали все как надо. Кто мог предположить, что в огненном аду, устроенном в схроне взрывами мощных гранат «Ф-1», сможет кто-либо уцелеть? Егоров это понимал и был зол, но зло свое держал в себе, давая выход накопившимся эмоциям через отборный мат, персонально ни к кому не относящийся.
– Придется тащить тело этого ублюдка с собой. Надо зафиксировать смерть Хабиба и обнародовать ее. Иначе пропаганда Удугова быстро «воскресит» его.
Шах стоял угрюмый.
– Что, Шах, загрустил? Вот он, твой враг. Месть свершилась.
– Я не исполнил клятву. Хабиб вновь ушел от меня. Теперь навсегда. Не от моей руки он умер.
– Да какая разница? Не понимаю. Ты лучше скажи, что, по-твоему, подразумевал тот обрубок, когда говорил, что нам конец?
– Не знаю. Но что-то произойдет. Хабиб не зря находился здесь и не только ради девушки он пришел сюда.
– Какой девушки? – не понял Егоров.
– По дороге расскажу. Надо уходить.
