переговоров гарантирую.
– Хорошо. У вас найдется комната для непродолжительного отдыха?
– Вам отведен двухкомнатный номер в гостевой части жилого здания.
– Прекрасно!
Павлов вышел. Тимохин подошел к столику. Сканер молчал – значит, кабинет майора ФСБ действительно не наблюдался. Александр снял трубку, набрал длинный номер. Феофанов ответил незамедлительно:
– Да, Саша?
– Я на месте, Сергей Леонидович.
– Мне уже доложили об этом, как и об обстановке в районе дома Реви. Мне сообщили также план твоего прикрытия.
– Я отказался от него.
– В принципе, я сделал бы то же самое. Кроме, пожалуй, площади у базара. Вечером там могут оказаться наркоманы, охотники за чужим добром. Времена, Саша, изменились, и грабежи в Кабуле сейчас стали делом обыденным. Не то что в восьмидесятые, когда наши войска патрулировали город вместе с местной милицией... На площадь тебе следовало бы взять кого-нибудь из посольства.
– Павлов предлагал прикрывать меня у базара, но я думаю, что о моей безопасности позаботится Ревунов. А нет, так с грабителями или наркоманами как-нибудь и один разберусь.
– Не сомневаюсь, но нам не нужен шум.
– Не будет никакого шума, Сергей Леонидович.
– Что ж, тебе видней! После разговора с Реви по возвращении в посольство звонок мне. Никакого подробного доклада, лишь подтверждение, что ты на нашей территории, и общее впечатление от встречи. Ну, ты понял меня...
– Понял! Как обстоят дела с подгруппой Шепеля?
– Она уже в Термезе. Жду доклада о вылете в Афганистан.
– Все ясно! До связи, Сергей Леонидович!
Тимохин отключил телефон и вышел в приемную, где находились Павлов с супругой.
– А теперь, друзья, я хотел бы отдохнуть.
– Лена, – обратился к жене Павлов, – проводи, пожалуйста, товарища полковника в его апартаменты. И не забудь афганскую одежду. Мне зайти к вам в 19-00, Александр Александрович?
– Не надо. Ровно в семь я буду здесь. Отсюда вы вывезете меня в город.
...В 19-20 Тимохин вышел на площадь базара. В глаза бросилась пустынность ранее всегда оживленного, шумного места. Торговцы, закончившие работу, разъехались. Те, кто задержался, грузили товар в пикапы и арбы. Слабый ветер ворошил кучи мусора. Все это создавало угнетающую атмосферу. Гражданская война, вспыхнувшая в Афганистане сразу же после выхода из страны ограниченного контингента советских войск, недолгое, но разрушительное правление талибов, присутствие – непонятно, с какой целью – так называемых Сил по поддержанию мира – все это изменило Кабул до неузнаваемости. Изменились и люди. Мимо прошел сравнительно молодой афганец. Остекленевшие, навыкате, глаза, синяки под ними, заметно трясущиеся губы говорили о том, что он подвержен наркомании. У стены – груда одноразовых шприцев. Афганцы, никогда ранее не употреблявшие ничего сильнее марихуаны, или, по- нашему, анаши, теперь вовсю кололись героином. Информация о том, что спецподразделения США специально распространяют среди населения сильнодействующие, в том числе и синтетические, наркотики, подтверждалась. Силы по поддержанию мира нашли способ, как поддерживать мир. Утопи страну в наркотиках – и управляй ею как хочешь. Наркоман не в состоянии воевать. Без дозы он слаб, под дозой безумен, вследствие чего неуправляем и лезет под пулю, не задумываясь. Мозг не работает, какие тут думы? Такого противника уничтожать легко – как на охоте отстреливать беззащитных, мечущихся в ужасе загнанных животных. Однако не все в этой части удалось США и его союзникам, хоть подобная тактика и приносила свои плоды. Ночью в Кабуле активно действовали отряды пуштунов – «охотники на американцев». Не проходило суток, чтобы гарнизоны коалиции и их мобильные патрули не подвергались обстрелам либо прямым нападениям. Очевидно, ни в Ираке, ни в Афганистане американцам не удалось установить марионеточные режимы, способные удерживать власть. Руководству Советского Союза это удавалось в свое время, американцам – нет. Судя по всему, скоро они бросят эти страны и вынуждены будут вывести свои войска. Вот только уйти, как частям Советской Армии – с расчехленными знаменами, под марш оркестров, спокойно, без особых проблем, – у войск коалиции не получится. Конечно, здесь не пройдет вьетнамский вариант, но потери западники могут понести огромные...
Из размышлений, невольно захвативших Тимохина посреди площади, его вывел знакомый голос:
– Приветствую вас, полковник. Вот и свиделись.
Александр обернулся. Перед ним, склонив по обычаю голову и прижав руки к груди, стоял Абдулла Реви, он же майор Службы внешней разведки Сергей Ревунов. Говорил агент на русском зыке.
– Здравствуй, Сергей, – так же слегка поклонился Тимохин, – рад видеть тебя живым и невредимым. Как твоя семья?
– Вы интересуетесь делами дома и семьи знакомого человека как истинный мусульманин, – улыбнулся Ревунов.
– Так не в первый раз здесь, обычаи знаем. А за нами кое-кто поглядывает...
– Не беспокойтесь, это мои люди.
– Я так и понял.
– Пройдемте к машине, она стоит слева от ворот.
– Бежевый «Форд»?
– Да. Поедем ко мне. Угощенье уже ждет в главной комнате. Для вас я купил прекрасный коньяк. Армянский, между прочим.
– Что ж, за встречу не грех и выпить.
Тимохин и Ревунов прошли к внедорожнику Сергея. Реви сел за руль и вскоре завел автомобиль в широкий двор своей усадьбы. Его супруга, прикрыв лицо платком, подала мужу и гостю таз с водой – омыть руки. Сняв обувь, офицеры прошли в главную комнату мужской половины дома. Посреди большого персидского ковра, на шелковой скатерти были выставлены различные кушанья. Стояла и бутылка коньяка с одной рюмкой, а также пепельница для Тимохина. Сканер, вмонтированный в часы командира отряда особого назначения, молчал; значит, ни видеонаблюдения, ни прослушивания – по крайней мере, этой комнаты – не велось.
Разлив по пиалам чай, Ревунов спросил:
– Ваш вызов на встречу, как я понимаю, связан с похищением помощницы погибшего у Джикунзи полковника Харсона, Луизы Крофт?
– Меня больше интересует, каким образом ты оказался замешан в этой истории?
– Понимаю. У вашего командования – и у моего – возникли подозрения, не раскрыт ли я и не принужден ли работать на талибов?
Александр отставил пустую пиалу, прикурил сигарету:
– А разве для подозрений не было оснований?
– Возможно, и были, но для талибов я остаюсь прежним Абдуллой Реви, а не майором Ревуновым. То, что именно меня Абдулла Темирзай попросил – я подчеркиваю, попросил, а не приказал – обеспечить встречу похищенной Крофт и переправку ее в Пакистан, есть чистая случайность. И я мог вполне отказаться от поездки в Дали, куда доставили помощницу Харсона, но тогда мы не узнали бы – по крайней мере, быстро, – куда ее перебросили и где она содержится сейчас... Но давайте, полковник, прервемся и отведаем горячее мясо молодого барашка.
– Ничего не имею против.
Реви хлопнул в ладоши, и жена внесла в комнату чашу с дымящимся ароматным мясом, лепешки, всевозможные приправы. Выставив кушанья на скатерть и поклонившись, она, пятясь, покинула помещение.
– Ты уже привык к подобному обращению с женщинами? – прищурился Тимохин.
– Да нет, – улыбнулся Сергей. – Она ведет себя согласно обычаям, лишь когда в доме гость или гости, а так у нас нормальные светские отношения. Дети воспитываются строго, но на то они и дети... Однако