влажных волос, прилипших к щеке, вызывает влечение, и бедро, выходящее из-под немного длинной футболки, невероятно сексуально. Будь моё душевное состояние в норме, я бы подумал о том, чтобы забрать её к себе в комнату, поставить в угол и наслаждаться видом.
– Где Харухи и Нагато?
Я пристально гляжу на прихожую, а Асахина красиво улыбается.
– Они пьют сок в столовой.
Будто зная о моих жаждущих глазах, она натягивает низ футболки.
– А, запасная одежда находится в примерочной. Я взяла футболку там. Полотенца и банные принадлежности – все…
Трудно выразить чувство прекрасного, возникающее при виде её, столь робкой и смущённой.
Я оборачиваюсь, взглядом останавливаю Коидзуми, быстро выхожу в проход и захлопываю дверь.
– Асахина, у меня вопрос.
– Что? – её большие круглые глаза смотрят на меня, а голова наклонена вбок в ожидании.
– Тебе есть, что сказать об этом особняке? Я нахожу его странным, а ты?
Асахина моргнула своими длинными густыми ресницами и сказала следующее:
– Умм, госпожа Судзумия думает, что это часть детективной игры Коидзуми… как это называется? Да, что-то типа прелюдии. Вот, что она сказала в спальне.
Это к лучшему, если Харухи так думает, хотя это проблема, если Асахина – тоже.
– Тогда как ты объяснишь неравномерность течения времени? Ты же была свидетелем эксперимента Коидзуми?
– Да. Но это же часть плана… да? Или нет?
Я нажимаю на лоб, пытаясь удержать вздох. Я действительно не знаю, способен ли Коидзуми на это, но даже если замедление времени – часть постановки, это было бы слишком нечестно – не предупредить Харухи. Кроме того, разве время не специальность Асахины?
Я решаю попробовать:
– Асахина, ты можешь связаться с будущим? Прямо здесь и сейчас?
– Э?
Озадаченное детское лицо старшеклассницы смотрит на меня.
– Как я могу сказать тебе такое? Хи-хи. Это закрытая информация!
Она хихикает, будто находя это забавным, но я не шучу и не нахожу это забавным.
Однако Асахина продолжает смеяться:
– Хватит, просто пойди и прими ванну, или иначе госпожа Судзумия снова рассердится. Хо-хо.
Шагами, лёгкими, как бабочки на рапсовом[51] поле весной, миниатюрная старшеклассница подходит к лестнице и исчезает, повернув голову и бросив необычный очаровательный взгляд на меня.
Бесполезно. На Асахину нельзя положиться. Одна надежда на…
– Проклятье! – я вздохнул.
Я действительно не хочу усиливать её стресс. Хотя, как назло, она единственная, способная изменить ситуацию. Коидзуми предполагает, что это всё – игра кабинетного стратега, и кто знает, какой хаос может устроить Харухи. Даже будь у меня козырь, после всех тех ужасов, что Коидзуми рассказал мне, я не стану действовать опрометчиво. Вполне возможно, что поставивший нас в эту ситуацию только этого и ждёт.
– Что делать?
Я надеялся придумать некую хорошую идею после принятия ванны и улучшения кровообращения, но мой мозг знает себя лучше. Даже если я выжму его, не получится и половины идеи, способной изменить положение вещей. Не так уж это и просто. Я не чувствую себя обескураженным, но это немного грустно, если подумать.
Как и сказала Асахина, в примерочной были полотенца и сменная одежда. Трико и футболки были выложены в ряд на стойках поблизости. Я надел случайный набор и направился в столовую к Коидзуми.
Трое уже искупавшихся поместили целый ряд кувшинов сока на обеденном столе и ждали нас.
– Так медленно, какого чёрта вы так долго?
Как по мне, так не многим дольше, чем купалась бы ворона.
Я потягиваю апельсиновый сок, полученный от Харухи, и мой взор направлен не на Нагато, а за окно. Возможно из-за перегрева, Харухи выпивает залпом консервированный сок, одобрительно направив указательный палец вверх. Асахина улыбается, не ведая текущей ситуации, в то же время Коидзуми, чётко всё понимающий, делает то же самое. Нагато кажется ещё более маленькой, чем обычно, может потому, что её влажные волосы свисают вниз?
Вот только, сколько сейчас времени? Вид за окном – всё ещё снежная буря, как и раньше, но она кажется мрачной и не совсем чёрной, от чего мне не по себе.
Харухи, похоже, потеряла чувство времени.
– Пошли в игровую, поиграем.
Всё ещё в настроении играть.
– Даже караоке сойдёт, но мы так давно не играли в маджонг. Ставка – утроенное число фишек. Сойдут любые, но лучше крупного ранга, чтобы потом не возиться с подсчетом очков. Победитель определяется по последнему раунду. Кокуси и суанко-танки на якумане[52] , идёт?
Хоть я и не собираюсь жаловаться на правила, но всё ещё медленно качаю головой. То, что надо делать сейчас, это не петь караоке и не играть в маджонг, а думать.
– Нам сейчас нужно поспать. Будет много времени, чтобы поиграть позже. Я действительно устал.
Перед этим мы шли в течение многих часов с лыжами на спине, будучи наполовину похороненными в снегу. Только харухины мышцы, похоже, не работали до истощения.
– Это правда… – Харухи, кажется, хотела знать, на чьей стороне все остальные. Изучив мнение каждого, – прекрасно, ладно, давайте отдыхать. Но как только мы проснёмся, я хочу, чтобы все играли, как следует! – объявила она со свечением в глазах уровня двух-трёх галактик.
Когда все вернулись в свои каморки, я присоединился к дебатам, идущим в моей голове, лёжа на кровати и придумывая выход. Печально, что мои персоналии выставили напоказ мою бесполезность в такой момент, даже ни одного конструктивного предложения не вышло. Все молчали, ожидая, что кто-нибудь 'сломает лёд'. Время текло, минута за минутой, моё сознание становилось всё более туманным. Зачем вообще гадать?
– Кён.
Я даже не уловил ни звука закрывающейся двери, ни шагов входящего в комнату, ни даже шуршания одежды. Я бы в любом случае испугался, но был просто потрясён тем, кто стоял посреди моей комнаты.
– Асахина?
Свет заходил в комнату, отразившись от сияющего за окном снега, вместе с тенью, вытянутой по одной стене. Однако даже в этом тусклом свете, уверен, я вижу всё верно. Здесь стоит милая фея клубной комнаты, счастливый талисман Команды SOS, Асахина.
Асахина улыбается, называя моё прозвище, легко шагая и садясь на край моей кровати. Я подрываюсь, чтобы сесть прямо, так как её ноги, лежащие друг на друге, оказываются близко. Ощущение чего-то непередаваемого, нереального. Если приглядеться, её теперешняя одежда отличается от той, что была на ней, когда мы пожелали друг другу спокойной ночи через прихожую. Это не та длинная футболка, но одежды стало не многим больше.
Сейчас Асахина, смотрящая на меня, одета в белую рубашку, почти разорванную моим воображением, и не может приблизиться чуть сильнее.
– В общем…
Это красивое, детское лицо, кажется, чего-то хочет.
– Можно мне спать здесь?
От её слов у меня перехватило дух. (Очуметь!)
Эти влажные глаза смотрят прямо на моё лицо, пока развязная Асахина мягко опирается на моё
