вообще за штука — кремний?
Увы, ни с учителем химии, ни с самим предметом я никогда не был на короткой ноге.
— Если коротко — Силициум, — ответил Коидзуми, — Чрезвычайно известный полупроводник.
Он повернулся к Нагато, с улыбкой, полной живого интереса:
— Нагато-сан говорила о том, что мы называем «разумным компьютером». Это форма искусственного интеллекта, создать который нам, людям, пока не под силу. Но, как выясняется, где-то во вселенной существуют и такие «разумные компьютеры», которые не были никем созданы, а обрели разум самостоятельно. Кто знает, в масштабах вселенной они могут даже встречаться достаточно часто, а люди, наоборот, могут оказаться исключением.
Нагато не обращала ни малейшего внимания на Коидзуми и смотрела только на меня, словно пытаясь сообщить мне ответ.
Я вдруг вспомнил те слова, — когда Нагато одолжила мне книгу, и следуя инструкциям со вложенной в неё закладки, я впервые оказался в гостях у Нагато в комнате — слова, которые я от неё услышал:
— …У органических форм жизни, обладающих ограниченным потенциалом хранения и скорости передачи данных, невозможно возникновение разума.
Коидзуми бессознательно потрогал подбородок:
— Быть может, эти кремниевые структуры не больше, чем просто материал, и только после того, как в них вселяются информационные элементы жизни, они обретают самосознание?
Нагато едва заметным движением посмотрела в небо, словно спрашивая у кого-то разрешения, и опустила взгляд обратно:
— Разум…
Сделав небольшую паузу, она продолжила:
— …определяется способностями объекта к накоплению и произвольной обработке данных.
Сегодня Нагато была на редкость разговорчивой — наверное, впервые с того дня, когда раскрыла мне свою подноготную. Похоже, если тема беседы по её профилю, она тоже не упустит случая поболтать!
— Информационные жизненные единицы паразитируют на кремниевых жизненных формах, принимая на себя вспомогательную роль в их мыслительной деятельности. Примитивные информационные жизненные формы сами по себе — не более, чем изолированные кластеры данных. Чтобы получать и обрабатывать новую информацию, им требуется сетевой контур на физическом носителе. Обе стороны участуют в симбиозе и выигрывают от сотрудничества.
Но что такое эти кремниевые формы жизни? Их зацепило притяжением Земли и они сгорели в атмосфере, будто так и надо — какие-то витающие в облаках космические пофигисты?
— Их функциональность ограничена мышлением, — коротко ответила Нагато, — Единственное, что они делают — мыслят. Вселенная огромна. Шансы попасть в гравитационный колодец близки к нулю. Поэтому у них нет понятия о самосохранении.
О чём же они думают, паря во вселенной?
— Их модель мышления не может быть воспринята органическими формами жизни из-за различий в основополагающих концепциях.
То есть, общаться мы друг с другом не сможем. Тогда, наверное, нет смысла звонить в NASA: даже установи мы контакт, толку от него будеть ноль.
— Эх…
Как призраки Саканаки умудрились обернуться космическими пришельцами? Не слишком ли быстро мы перешли с одного на другое? И вообще, что там разум, что там модели мышления — как я в этом разберусь, если я даже взятый у Нагато очередной томик фантастики в твёрдой обложке понимаю с большим трудом?
Ни наука, ни философия, ни религия не вынесут здесь определённого вердикта. Невидимые информационные создания, переносящие их мыслящие кристаллы кремния… Уж лучше попросту называть их призраками!
— Хм?
Мне вдруг вспомнилось одна существенная подробность. Ведь Саканака явилась к нам с историей о призраках, а призраки — это духи умерших.
— Так может, духи и правда существуют?
Информационные жизненные единицы, источник разума внеземной формы жизни. Когда их тела- носители погибли, хозяева уцелели и остались парить над землёй. Ведь если так на это смотреть — действительно получаются призраки.
— А люди? У нас тоже есть мышление и сознание. Хочешь сказать, когда я однажды умру, моя душа останется жить?
Забавно получается… впрочем, стойте, тут уже ничего забавного. Это уже такой вопрос, что не до шуток. Да или нет — ответ может перевернуть с ног на голову всю мою оставшуюся жизнь.
Нагато не отвечала, только на лице её появилось странное выражение. А вернее, никакого выражения там, как обычно, не было, но — как бы сказать — я почувствовал некую перемену в настроении. Уж от меня-то такая деталь не скрылась бы, даже если бы больше никто её не заметил. Мы с Нагато видимся уже почти год, и у меня было достаточно времени, чтобы научиться читать её чувства хотя бы на такой глубине.
Полным-полно было событий, которые меня к этому подвели, я вам точно говорю.
Нагато…
— ………
…не отвечала, не проявляла никаких эмоций, и всё же казалось, что у нее формируется какое-то особое выражение лица. Я напряг свои наблюдательные способности до предела, и мне показалось…
— ………
…Мне показалось, что Нагато как будто готовится к улыбкам, которые появятся на лицах, как только она произнесёт свою шутку.
Ответ, который она, наконец, дала, был краток:
— Это секретная информация.
Раздался тяжёлый вздох — это вздохнул я сам. Секретная информация… опять она, а? Неплохо бы перенять это выражение. В другой раз, как меня спросят о чём-нибудь непонятном, обязательно отвечу “секретная информация”. Надо будет на уроке попробовать, когда вызовут отвечать.
Конечно, выяснить, не первую ли в своей жизни шутку сказала Нагато, было тоже очень важно, но в первую очередь следовало решить, как быть с Руссо. Что делать с этим треклятым космическим вирусом?
— Надо бы что-нибудь придумать. Можно его победить, Нагато?
— Это возможно, — согласилась безотказная Нагато, — Получив контроль над конфигурацией информационных жизненных единиц, можно минимизировать их размер с последующей архивацией, приведя их тем самым к состоянию, в котором невозможна любая активность. Однако потребуется органическая сеть для хранения архивов.
Пускай я ничего и не понял, но звучит сложно. Нельзя их просто стереть как-нибудь?
— Стирать некорректно.
Почему?
— Это не позволяется.
Начальством твоим?
— Да.
Что, эти информационные жизненные формы занесены во вселенскую Красную книгу?
— Они полезны.
Видимо, они что-то вроде бифидобактерий или молочнокислых бактерий для людей.
Спрошу, заодно, и Коидзуми — нечего было пялиться с таким любопытством:
— Нельзя их как-нибудь поместить в кусок кремния, погрузить в ракету и отправить назад в космос? Справится с этим твоя организация?
Коидзуми легко пожал плечами:
