откланяться и всячески пытался выведать, как настроены к нему в доме Таэко.
На всё его расспросы Сатико старалась отвечать как можно уклончивее, с той холодной учтивостью, на какую только была способна.
В прихожей послышались шаги вернувшегося со службы Тэйноскэ, и Сатико тотчас же поспешила навстречу мужу.
— Послушай, у нас Окубата.
— Что ему нужно?
Сатико приблизилась к мужу вплотную и принялась шептать ему на ухо.
— В таком случае, мне незачем с ним встречаться, — сказал Тэйноскэ.
— Я тоже так думаю.
— Тогда постарайся выпроводить его поскорее. Окубата, однако, просидел ещё с полчаса. Наконец, как видно поняв, что рассчитывать на встречу с Тэйноскэ не приходится, он поднялся и стал вежливо прощаться. Сатико ответила подобающей случаю любезностью. Извиняться за то, что Тэйноскэ не счёл возможным выйти к гостю, она не стала.
2
Если рассказ Окубаты соответствовал действительности, Сатико предстоял серьёзный разговор с сестрой. Однако в последнее время Таэко казалась особенно занятой. Утром она уходила из дома почти одновременно с Тэйноскэ и Эцуко, а возвращалась позже всех. К тому же раз в три дня она ужинала вне дома. Поговорить с Таэко в тот же день Сатико не удалось, но на следующее утро, когда та собралась уже выйти из дома, она попросила сестру задержаться.
— Кой-сан, мне нужно с тобой поговорить, — сказала Сатико, направляясь в гостиную.
Таэко не стала отрицать, что всё, о чем рассказал Окубата — и её намерение оставить кукол и серьёзно заняться шитьём, и желание хотя бы на короткий срок поехать учиться во Францию, — правда. Как выяснилось, для всего этого у Таэко были соответствующие резоны.
Да, у неё действительно пропал интерес к куклам, а всё потому, что она стала взрослым человеком и не желает больше тратить время на эти детские забавы. Ей хочется заняться каким-нибудь серьёзным, действительно полезным делом. Почему именно шитьём? Да потому, что к этому у неё есть и способности, и вкус, есть и определённый навык. (Это было действительно так: Таэко давно уже интересовалась европейскими модами, умела обращаться со швейной машинкой и даже сшила кое-что для себя, Сатико и Эцуко, снимая выкройки из журналов «Жарден де мод» и «Вог».) Поскольку ей не придётся начинать с нуля, она надеется довольно быстро освоить всё премудрости этого ремесла и впоследствии работать уже вполне профессионально.
Высмеяв Окубату за его нелепое представление о том, будто занятие куклами — искусство, а шитьё — низкопробное ремесло, Таэко сказала, что её ничуть не прельщает пустой титул художницы. Если Кэй-тян считает шитьё низкопробным ремеслом, пусть остаётся при своём мнении, но рассуждать так может лишь человек, не понимающий, что происходит вокруг. Время, когда можно было с упоением предаваться детским забавам, давно прошло. Теперь даже женщинам не пристало оставаться в стороне от жизни.
Сатико нашла доводы сестры настолько разумными, что при всём желании не смогла бы ничего ей возразить. Однако, пытаясь понять, что именно побудило Таэко принять такое неожиданное решение, Сатико невольно пришла к выводу: в отношениях сестры с Окубатой не всё благополучно.
После того как благодаря газетной статье их связь стала достоянием гласности, Таэко не решилась бы открыто признать свою ошибку и порвать с молодым человеком — ей не позволила бы гордость. Но, быть может, в глубине души она уже готова к разрыву и только ждёт удобного повода? Если это действительно так, то понятно её желание заняться шитьём она сознаёт, что, отказавшись от брака с Окубатой, будет вынуждена рассчитывать только на себя, и заранее готовится к этому. Окубате же, по-видимому, всё это невдомёк — иначе он не стал бы удивляться, зачем «девушке из хорошей семьи» думать о том, чтобы зарабатывать себе на жизнь.
Если её догадки верны, думала Сатико, тогда ясно, почему Таэко хочет поехать во Францию, — даже если она и впрямь намерена обучаться там шитью, это всего лишь предлог, чтобы порвать с Окубатой. Предложение Окубаты сопровождать её наверняка не вызовет у неё энтузиазма, и она найдёт какую-нибудь отговорку, чтобы ехать одной.
Так рассуждала Сатико, но, как показало дальнейшее объяснение с сестрой, предположения Сатико были верны лишь наполовину. Считая, что будет лучше, если Таэко решит порвать с Окубатой по собственной воле, без всякого нажима извне, и, кроме того, надеясь, что у Таэко хватит для этого благоразумия, Сатико старалась не спрашивать её о чем-либо напрямик. Однако из некоторых её высказываний Сатико поняла, что по крайней мере покамест сестра вовсе не намерена расставаться с Окубатой. Более того, она собиралась в скором времени выйти за него замуж.
Таэко сказала, что лучше кого бы то ни было знает цену Кэй-тяну. Ни Сатико, ни Тэйноскэ нет нужды объяснять ей, что он — избалованный барчук, пустой и никчёмный. Конечно, девять лет назад, когда начинался их роман, Таэко этого не понимала, ведь в то время она была ещё совсем ребёнком. К тому же, когда любишь человека, не задумываешься, стоит он твоей любви или нет. Во всяком случае, ей, Таэко, такая рассудочность совершенно чужда. Она ни о чем не жалеет. Видно, ей суждено было полюбить такого никчёмного человека.
Но вот что по-настоящему её тревожит, так это материальная сторона их будущего союза. Кэй-тян — один из членов правления акционерного общества, объединяющего всё магазины семейства Окубата.
Кроме того, по его словам, старший брат обещал в случае женитьбы перевести на его имя какую-то часть собственности, поэтому Кэй-тян видит их будущее в розовом свете и ни о чем не тревожится. Но Таэко-то понимает, что при замашках Кэй-тяна от его капитала очень скоро ничего не останется. Он уже сейчас живёт явно не по средствам. Чтобы оплатить счета, которые каждый месяц поступают из увеселительных заведений, магазинов и от портных, он вынужден чуть ли не со слезами умолять матушку дать ему взаймы из своих сбережений. Но так может продолжаться, лишь пока старушка жива, а случись с ней что-нибудь, старший брат наверняка не станет потворствовать его прихотям.
Какой бы богатой ни была семья Окубата, Кэй-тян — младший сын, поэтому рассчитывать на большую долю наследства ему не приходится. А если старший брат не одобрит его женитьбы на Таэко, так и подавно. Даже если он кое-что и получит, то наверняка займётся спекуляцией на бирже или свяжется с какими- нибудь проходимцами, которые его облапошат. Тогда братья отвернутся от него, и он останется вообще без гроша. Вот что по-настоящему её беспокоит, сказала Таэко. Ей не хочется, чтобы, случись такое на самом деле, люди шушукались у неё за спиной. Поэтому она намерена с самого начала не только ни в чем не зависеть от Кэй-тяна, но даже, если понадобится, быть в состоянии его содержать. Вот одна из основных причин, побуждающих её серьёзно заняться шитьём…
Из разговора с сестрой Сатико поняла ещё и другое: Таэко ни при каких обстоятельствах не поедет в Токио. Пока, правда, необходимости в этом не было: по словам Юкико, в доме старшей сестры и без того повернуться негде. Но если бы положение изменилось и Таэко приказали ехать в Токио, она всё равно не согласилась бы.
Когда речь зашла о том, что в последнее время Тацуо стал ещё более прижимистым, чем прежде, Таэко сказала, что не будет в обиде, если «главный дом» сократит сумму переводимых ей денег. В конце концов, у неё есть кое-какие сбережения, да и куклы приносят определённый доход. А вот Тацуо, должно быть, и в самом деле приходится нелегко — нужно кормить и одевать шестерых детей, да ещё содержать Юкико.
Таэко готова облегчить бремя его расходов. Она надеется, что в скором времени вообще сможет обойтись без какой-либо помощи со стороны «главного дома». От старшей сестры с зятем ей нужно только одно — разрешение поехать учиться во Францию. В связи с этим она хочет, чтобы Тацуо выдал ей часть, а может быть, даже и всё деньги, которые покойный отец оставил ей в приданое. Конечно, она не знает точно, на какую именно сумму может рассчитывать, но, как ей кажется, этих денег будет достаточно, чтобы прожить в Париже полгода, а то и год и покрыть всё дорожные расходы. Она не станет роптать, если на
