но, поразмыслив, отвергла и его. Ведь даже если Юкико согласится выполнить это поручение, Сатико будет трудно объяснить старшей сестре с зятем её внезапный отъезд в Асию.
Куда более естественным и безобидным было бы отправить домой О-Хару. Ей можно ничего не объяснять, присутствие же её в доме если и не воспрепятствовало бы визитам Итакуры, то, во всяком случае, в какой-то мере сдерживало бы молодых людей.
Однако и на этот последний вариант Сатико не могла решиться. Она знала, как невоздержанна на язык О-Хару. Если эта болтушка что-нибудь заподозрит, вскоре об этом будет знать вся округа. Кроме того, О-Хару — девушка сообразительная и сможет догадаться, почему её так спешно отправляют домой. И потом, Таэко с Итакурой ничего не стоит её подкупить — она падка на подобные соблазны. Такому краснобаю, как Итакура, не составит особого труда её уговорить.
Тщательно взвесив всё возможности, Сатико пришла к выводу: ни к чьей помощи в этом деле прибегать не стоит. Оставалось одно — как можно скорее возвращаться домой. После визита к профессору они с Эцуко уедут первым же поездом, даже если он будет отходить поздно ночью…
С веранды Сатико увидела знакомый зонтик направлявшейся к гостинице Юкико и поспешила в номер. Она прошла в соседнюю комнату и села к зеркалу. Проведя по щекам кисточкой с румянами, она, словно спохватившись, потихоньку, чтобы не слышала Эцуко, раскрыла свой несессер, извлекла оттуда бутылочку с бренди и, отвинтив крышку, наполнила её примерно на треть.
19
Никакого желания смотреть выставку у Сатико уже не было, и всё же, надеясь, что этот поход отвлечёт её от тревожных мыслей, она отправилась с сестрой и дочерью в Уэно. После посещения двух выставок Сатико едва держалась на ногах от усталости, но Эцуко упросила мать и тётку пойти с ней ещё и в зоопарк.
Лишь в начале седьмого в полном изнеможении они наконец вернулись в гостиницу. Сначала Сатико предполагала поужинать в каком-нибудь ресторанчике, но для этого у неё не было сил, и она распорядилась, чтобы им подали еду в номер.
Не успели сёстры принять ванну и сесть за стол, как на пороге появилась О-Хару. раскрасневшаяся и взмокшая, в помятом летнем кимоно. Она только что из Никко, сообщила О-Хару. В Асакусе они с О-Хисой сели в метро, та поехала прямо в Сибую, а она решила по дороге заехать сюда, чтобы поблагодарить Сатико. «А это для барышни», сказала О-Хару и протянула Эцуко три бруска фасолевого желе и набор открыток.
— Спасибо, О-Хару, — сказала Сатико, — только, мне кажется, тебе следовало бы отвезти всё это в Сибую.
— Не извольте беспокоиться, у меня и для них есть подарки. Я отправила их с О-Хисой.
— Вот оно что? Напрасно ты так тратилась… Ты видела водопад Кэгон? — спросила Эцуко, рассматривая открытки.
— Видела. Заботами вашей матушки я всё поглядела и храмы, и водопад, и озеро Тюдзэндзи…
И О-Хару принялась рассказывать о путешествии в Никко, не забыв упомянуть и о том, как хорошо была видна гора Фудзи.
— Как, ты в самом деле видела Фудзи?
— Да.
— Откуда же ты её видела?
— Известно откуда — из окна поезда.
— Не может быть, чтобы оттуда была видна Фудзи.
— Право же, О-Хару, наверное, ты что-то путаешь. Это была какая-нибудь другая гора.
— Нет, я ничего не путаю. Всё в поезде говорили: «Глядите, глядите, вон она, Фудзи!»
— Подумать только, выходит, её отовсюду видно…
Сатико, с самого утра помнившая о визите к профессору Сугиуре, велела О-Хару тут же, из гостиницы, связаться с ним по телефону, Как выяснилось, профессор уже вернулся в Токио и выразил готовность принять Сатико с дочерью у себя дома на следующий день, шестого сентября, утром. Такой исход дела обрадовал Сатико: хотя ей и сказали, что профессор должен вернуться пятого числа, она опасалась, что он может задержаться ещё на два-три дня. Она сразу же распорядилась, чтобы для неё забронировали на завтра три места в вечернем поезде, по возможности в одном купе.
«Как, вы уже завтра уезжаете?» — удивилась Юкико. «Да», — ответила Сатико. Если с утра они побывают у профессора, а после обеда сделают всё необходимые покупки, то вполне успеют к вечернему поезду, хотя, конечно, день будет весьма суматошный. Самой Сатико нет необходимости особенно спешить домой, но вот Эцуко давно уже пора в школу. Тянуть с отъездом больше нельзя. Если бы Юкико с О-Хару часам к двенадцати приехали в гостиницу, они могли бы вместе отправиться за покупками. Разумеется, Сатико полагалось бы напоследок заглянуть в Сибую, но она опасается, что для этого не останется времени. Она просит Юкико передать Цуруко и Тацуо её извинения.
Следующий день у Сатико был и впрямь суматошный. После консультации у профессора они с дочерью зашли в аптеку поблизости за лекарствами, а потом сели в такси и поехали к себе в гостиницу. Юкико и О-Хару уже ждали их. Первым делом Юкико спросила, что сказал профессор.
По словам Сатико, профессор Сугиура в целом подтвердил диагноз доктора Цудзи, но при этом добавил, что заболевание такого рода часто встречается у детей одарённых и поэтому не должно внушать ей особых опасений. Весьма возможно, что у Эцуко обнаружатся незаурядные способности в той или иной области — их нужно лишь выявить и суметь развить. Профессор сказал, что девочка должна неукоснительно соблюдать диету, и прописал ей лекарства, правда, совершенно иные, чем в своё время рекомендовал доктор Цудзи.
После обеда Сатико с сестрой, дочерью и О-Хару отправилась за покупками. В городе, несмотря на ветерок, было душно, солнце палило немилосердно, и время от времени им приходилось искать прибежище в каком-нибудь кафе или кондитерской.
Обойдя несколько больших магазинов и мелких лавочек, Сатико сделала множество покупок, так что у обеих сестёр и даже у Эцуко оказалось в руках по два-три пакета об О-Хару и говорить не приходится — она была вся увешана свёртками и едва плелась позади, обливаясь потом. Когда были сделаны последние покупки в подземной галерее на улице Хаттори, наступило время ужина. Можно было бы пойти в немецкий ресторан поблизости, но там они уже были, и Сатико предложила поужинать в «Нью Гранд Отеле» у моста Скиябаси. Сатико решила ужинать в городе не только потому, что в гостинице на это ушло бы больше времени, — ей хотелось напоследок доставить удовольствие Юкико, с которой они теперь не скоро увидятся.
Из ресторана всё четверо, не теряя ни минуты, помчались в гостиницу, наскоро сложили вещи и поспешили на вокзал. На то, чтобы поговорить с приехавшей их проводить Цуруко, у Сатико было не более пяти минут. Поезд отправлялся в половине девятого, и вскоре пассажиров пригласили занять свои места. Пока Эцуко прогуливалась с Юкико по платформе, Цуруко поднялась к стоявшей в тамбуре Сатико и, понизив голос, спросила:
— Больше никаких предложений для Юкико не было?
— Нет, но я надеюсь, скоро что-нибудь появится…
— Хорошо, если бы это было ещё в нынешнем году, ведь следующий год для неё несчастливый.
— Я знаю. Я просила всех, кого только могла.
— До свиданья, сестричка! — крикнула Эцуко, вскочив в тамбур и размахивая розовым шёлковым платочком. — Когда теперь ты к нам приедешь?
— Не знаю…
— Приезжай поскорее!
— Ладно.
— Обещай, что скоро приедешь! Хорошо? Обещаешь?
