Письмо к Юкико было более подробным.
По нынешним временам, писала Сатико, такие танцевальные вечера — большая редкость, и она хочет, чтобы Юкико непременно присутствовала на концерт.
Кой-сан, давно уже забросившая занятия танцами, поначалу отказалась в нём участвовать, но потом всё же согласилась, учитывая, что другой такой случай может не представиться. К тому же ей хотелось почтить память своей покойной учительницы. Одних словом, будет очень обидно, если Юкико упустит такую возможность. На этом вечере Кой-сан исполнит свой прошлогодний номер — «Снег». Приготовить что-либо новое она уже не успеет. Но вот наряд на ней будет другой, не тот, что в прошлый раз. Недавно Сатико заказала у «Кодзутии» кимоно с нежным, неброским рисунком, оно пришлось как нельзя кстати. Сейчас Кой- сан репетирует с одной из лучших учениц покойной Саку Ямамура, которая открыла собственную студию в районе Симмати. Кой-сан каждый день ездит к ней в Осаку. Кроме того, она не оставляет работы над куклами, так что каждый её день заполнен до предела.
Сатико тоже не сидит без дела — ей пришлось разучить мелодию «Снега» на кото. Конечно, полагалось бы аккомпанировать Кой-сан на сямисэне, но для этого Сатико не хватает умения. Кой-сан так усердно готовится к предстоящему выступлению, что бранить её язык не поворачивается, но в последнее время она причинила Сатико немало огорчений. Впрочем, писать об этом ей не хочется, лучше она всё расскажет Юкико при встрече. Эцуко, сообщалось далее в письме, с нетерпением ждёт приезда Юкико и говорит, что на сей раз она непременно должна посмотреть выступление Кой-сан…
Ни Цуруко, ни Юкико не откликнулись на эти письма. В Асии решили, что Юкико, как и в прошлый раз, приедет без предупреждения. И правда: одиннадцатого февраля, в День основания Империи, когда Таэко в гостиной репетировала свой танец, у входной двери неожиданно раздался звонок.
— Это Юкико! — воскликнула Эцуко и первой бросилась в прихожую.
— Входите, пожалуйста. С приездом вас! — приветствовала Юкико поспешившая вслед за девочкой О-Хару. — Всё как раз дома.
Из гостиной была вынесена вся мебель, за исключением дивана, ковёр скатан и подвинут к стене. Посреди комнаты, подняв над головой зонтик, стояла Таэко в коричневато-лиловом кимоно с узором в виде припорошенных снегом веток сливы и магнолии (именно о нём упоминала в своём письме Сатико), со старинной причёской, украшенной розовой лентой. В углу на подушке сидела Сатико, склонившись над кото, — его лакированная поверхность была расписана цветами хризантем.
— Я так и подумала, что у вас идёт репетиция, — сказала Юкико, приветствуя глазами Тэйноскэ. Он сидел на диване в зимнем кимоно, из-под которого выглядывало тёплое нижнее бельё. — Звуки кото слышны ещё с улицы.
— А мы как раз говорили о тебе, приедешь ты, нет ли… — произнесла Сатико, опустив пальцы на струны.
Юкико была бледна и казалась усталой с дороги, но от внимательного взгляда Сатико не ускользнуло, как просветлело её лицо, едва она вошла в гостиную. И впрямь — такая задумчивая и грустная на вид, Юкико любила, когда в доме празднично и оживлённо.
— Сестричка, ты приехала «Ласточкой»?
Оставив вопрос племянницы без ответа, Юкико обратилась к сестре:
— Это у тебя парик, Кой-сан?
— Да. Его как раз сегодня принесли.
— Он очень тебе идёт.
— Мы заказали его на двоих, — объяснила Сатико. — Я тоже рассчитываю время от времени в нём красоваться.
— И ты можешь его поносить, если хочешь.
— Ну да, например, в день свадьбы.
— О чем ты говоришь! — весело откликнулась Юкико. — Я в нём утону.
У Юкико и в самом деле была очень маленькая головка, хотя обилие волос делало это незаметным.
— Ты приехала как раз вовремя, Юкико, — сказал Тэйноскэ. — Сегодня Кой-сан получила парик, и мы попросили её исполнить свой танец для нас в полном убранстве. К тому же я не уверен, что смогу выбраться на концерт двадцать первого, ведь это вторник.
— Эцуко, к сожалению, тоже не сможет пойти: она будет в школе.
— А почему они не устроили этот вечер в воскресенье?
— Наверное, чтобы не привлекать к нему особого внимания. Сейчас не те времена…
— Ну что ж, — сказала Таэко, взяв зонтик в правую руку, — давай продолжим, сестрица?
— Нет, нет, — воскликнул Тэйноскэ, — вы должны начать сначала!
— Пожалуйста, Кой-сан, — подхватила Эцуко, — станцуй ещё раз для Юкико.
— Но не будет ли это слишком утомительно для Кой-сан?
— Ничего, лишний раз повторить невредно, — сказала Сатико. — Правда, я совсем здесь закоченела.
— Я принесу вам грелку, — предложила О-Хару. — Вы сразу же согреетесь.
— Ну что ж, пожалуй.
— Тогда я объявляю перерыв. — Таэко положила зонтик на пол и, придерживая подол, мелкими шажками засеменила к дивану. — Нельзя ли попросить у вас сигарету, братец?
Тэйноскэ протянул ей пачку «Gelbe Sorte», и Таэко закурила.
— А я пойду умоюсь, — сказала Юкико и направилась в ванную.
— Вы поглядите, Юкико так и сияет, — заметила Сатико. — Послушай, ты должен сегодня повести нас всех куда-нибудь ужинать. Надо же отметить приезд Юкико. Да и Кой-сан вполне заслужила угощение.
— Вот как? Значит, мне предстоит сегодня раскошелиться?
— Думаю, это твоя прямая обязанность. В любом случае у тебя нет выбора, я распорядилась, чтобы дома к ужину ничего не готовили.
— Я с удовольствием поужинаю в каком-нибудь ресторане, — сказала Таэко.
— Куда же нам пойти: к «Ёхэю» или в «Ориентал грилл»?
— Меня устраивает и то и другое. Нужно спросить Юкико.
— Наверное, она соскучилась по хорошей рыбе.
— В таком случае мы выпьем по бокалу белого вина и отправимся к «Ёхэю», — решил Тэйноскэ.
— Я постараюсь, чтобы мой танец вам понравился, а то ещё, чего доброго, не возьмёте меня с собой.
Увидев вошедшую с грелкой О-Хару, Таэко притушила в пепельнице сигарету, поднялась с дивана и стала оправлять на себе кимоно.
28
Весь месяц Тэйноскэ был занят делами, связанными с ликвидацией одной компании, и поэтому отнюдь не был уверен, что сможет пойти на концерт. И всё же утром двадцать первого числа он позвонил Сатико со службы и попросил её на всякий случай сообщить, в какое время начнётся выступление Таэко. В половине третьего Сатико ему сообщила, что Таэко будет выступать следующим номером. Если он хочет успеть к её выходу, ему следует поторопиться.
Тэйноскэ направился уже к двери, но тут к нему явился неожиданный посетитель. Деловой разговор между ними затянулся, и спустя полчаса в кабинете Тэйноскэ снова зазвонил телефон. На сей раз это была О-Хару: барыня просила передать, что до выхода Кой-сан осталось несколько минут. Второпях выпроводив посетителя, Тэйноскэ вскочил в лифт, мгновенно пересёк улицу и вбежал в универмаг «Мицукоси». Концертный зал находился на восьмом этаже. Когда Тэйноскэ вошёл в зал, Таэко уже была на сцене.
Зная от Сатико, что число приглашённых на концерт в основном родственниками участниц, членами общества «Осака» и читателями издаваемого этим обществом журнала, Тэйноскэ полагал, что зрителей
