И все же Нина представляла себе Антонио Мальябекки сухоньким старичком. И была удивлена, увидев пусть невысокого и худощавого, но вполне молодого, бодрого мужчину. В отличие от большинства вампиров, старающихся хотя бы в прическе придерживаться той моды, к которой они привыкли при жизни, — принц Филипп и шевалье де Лоррен так холили свои длинные локоны! — Антонио Мальябекки был коротко острижен. Одет в джинсы и спортивную куртку. Практично и невзрачно. Он, конечно, и при жизни был безразличен к одежде, ходил в рванье… Хорошо хоть, джинсы и куртка целые. Хоть и поношены основательно.
— Сеньор Мальябекки, для меня огромная честь быть представленной вам. Я — библиотекарь и архивариус, а вы — истинная легенда в нашей профессии, — сказала Нина, когда они расселись на террасе, и переводчик-флорентиец защебетал на своем соловьином итальянском.
— Вы из Москвы? — спросил Мальябекки. — Ко мне двадцать два года назад приезжал архивариус из Москвы. Граф Корф.
— Это мой Мастер. Он убит. И убийца похитил книги…
— А, так это он был убит! Жаль, жаль. Он подавал большие надежды. Какие книги?
— «Сумерки магии» Франсуа де Грийона, «Тайная магия вампиров» Альбера де Прэ, «Черная магия: запретные факты» Иоганна Вольфганга Рихтера.
— Хм. Ничего особенного. По большей части сборники домыслов и сплетен.
— Я знаю, — смиренно кивнула Нина. — Но по какой-то причине они заинтересовали убийцу. У нас много ценных книг, настоящих, магических, а забрал он именно эти. Эти книги — и корень мандрагоры, выросшей под виселицей.
— Мандрагора оплодотворенная? — заинтересовался Мальябекки.
— Полагаю, что да…
— Ценная вещь! В наше время не сыщешь. Сильный колдун может поместить в такую мандрагору душу, покуда тело восстанавливается от тяжелых ран. Женская или мужская?
— Женская.
— Значит, спасти пытаются женщину. У вас там никакая дама не пострадала?
— Среди вампиров исчезновений не было. Про Ковен информации у меня нет. Так что насчет этих книг, сеньор Мальябекки? Вы их читали? Есть в них что-то… особенное? Что-то, что их объединяет?
— Особенное? Пожалуй, нет. Объединяют их сплетни о магии среди вампиров. Сплетни, то есть непроверенные факты. Не запретные, как утверждает автор одной из них, а просто непроверенные. Дайте- ка подумать… А нет ли у вас списка остальных книг вашей библиотеки, относящихся к той же тематике?
— Есть. Я сделала список всех магических книг и всех книг о магии.
— Славная сеньорина. Дайте-ка!
Антонио Мальябекки выхватил у Нины оба списка, пробежал их взглядом с фантастической скоростью, потом запрокинул голову и зажмурился. Некоторое время просидел так. А открыв глаза, радостно воскликнув:
— Я знаю, что в них есть такого, чего нет в других книгах! Во всех трех довольно подробно пересказывается история Иоганна Шварцвальдского!
— А… кто это?
— О! Милая сеньорина! Иоганн, он же Гензель Шварцвальдский — это легенда нашего мира. Мира вампиров. Да и для колдунов он тоже легенда — может быть, даже в большей степени, чем для нас. Великий колдун. И вампир по совместительству. Устраивайтесь поудобнее, сеньорина, рассказ будет долгим… Итак, начну с главного: никто не знает точно, существовал ли Гензель Шварцвальдский, или же это — наполовину вымышленный, наполовину собирательный образ, которому приписываются деяния разных вампиров-колдунов. Лично я убежден, что он существовал. По крайней мере, у меня есть доказательства, что реально существовала его сестра-близнец Маргарита. Гретель по-немецки. Она была весьма тщеславна и не раз позировала разным художникам… Многие портреты сохранились. А если была Гретель — значит, был и Гензель.
— Гензель и Гретель?! Это… как в сказке?
— Да, как в сказке. Знаете, на самом деле все сказки основаны на реальных историях, которые некогда произвели огромное впечатление на людей, передавались из уст в уста, обрастали новыми подробностями… И превращались в сказку. Вам какая версия этой истории знакома?
— Наверное, самая распространенная. Жили-были дровосек с женой, у них было двое детей, Гензель и Гретель. В голодный год родители решили от детей избавиться. Завели их в лес и там бросили. Гензель и Гретель блуждали по лесу и набрели на избушку, сделанную из пряников и всевозможных сладостей. В избушке жила ведьма. Она взялась откармливать детей, чтобы съесть их. А когда пришла пора сажать Гензеля в печку, дети сами ее в огонь затолкали. Какой-то хитростью, я уж не помню… В общем, избавились от ведьмы и стали вдвоем жить в пряничном домике.
— Если с вариациями на тему находчивости Гензеля, то сказка подлиннее будет, однако по существу верно. На самом же деле было несколько иначе. Они родились не в семье дровосека, а в городе, и были детьми одной не слишком удачливой ведьмы. Об их отце ходили разные слухи. Смертные считали, что близнецы рождены от демона, но правды не знает никто. Их мать сожгли за преступления, которые она то ли совершила, то ли нет… и дети видели ее смерть. Это самым негативным образом повлияло на рассудок обоих. И конечно же, раз и навсегда отвратило их от религии, веры в добро, справедливость и человечность.
А в лесу, неподалеку от города, жила другая ведьма, из числа бессмертных. И жила в избушке вовсе не из пряников и сластей, а из дерева и мха. Она ушла из города в лес из-за чрезмерной активности Охотников… да и вообще в те времена города были не лучшим местом для жизни. Добычу она подстерегала на тракте, путников убивала. А в своем уютном домике хранила истинное сокровище: несколько сундуков магических книг и рукописей. Не знаю почему, но после суда и казни она решила забрать к себе детей. То ли и правда нуждалась в ученице, то ли ей было просто одиноко… А может, поддалась жалостливости, свойственной женской природе: ведь даже в эпоху, когда еще не был принят Закон Великой Тайны, и вампиры могли охотиться на любую смертную добычу, большинство женщин не трогали детей. Те же, кто пил детскую кровь, считались изуверами. Неестественно это для женщины — убивать ребенка… В общем, есть две разные версии того, как Гензель и Гретель оказались в лесу, в домике ведьмы. Согласно одной, колдунья забрала к себе Гензеля и Гретель, воспитала их и выучила магии. Согласно другой, она взяла только девочку, считая, что именно Гретель наследница колдовского дара, но впоследствии разочаровалась в ней и нашла Гензеля. Обе версии сходятся на том, что в конце концов колдунья стала учить магии только Гензеля, а из Гретель пыталась сделать помощницу по хозяйству, и самолюбивой девочке это было очень неприятно…
Дальше начинаются сплошные домыслы, основанные на догадках, разрозненных фактах, слухах и случайных обмолвках, — ведь наш Гензель мемуаров после себя не оставил… В общем, колдунья и Гензель стали любовниками. А Гретель, не знавшая других мужчин, кроме брата, влюбилась в него и ревновала. А потом колдунья обратила Гензеля, только его. Она хотела оставить его навеки юным, сделать своим партнером в бессмертии, и ей не нужна была соперница. Правда, она предложила Гензелю сделать Гретель слугой крови, ведь он любил сестру. Но колдунья не учла одного: теперь, когда они с Гензелем вместе засыпали днем в темном убежище под полом избушки, она была совершенно беззащитна и полностью находилась во власти Гретель. Ревнивица вытащила колдунью на солнце. И та сгорела. Не в печке, как в сказке, но все же сгорела, и сожгла ее Гретель. К пробуждению Гензеля от его любовницы остался только пепел. Наверное, он был опечален. Но сестру он все же любил больше всех на свете и смирился с ее поступком. Гензель обратил Гретель, чтобы никогда с ней не расставаться. И они стали жить вдвоем. Гензель сидел над книгами, экспериментировал с магией — не знаю уж, чем конкретно он занимался, я сам с магией никогда дела не имел. Гретель обучилась охотиться. Она приводила брату добычу, а потом хоронила в лесу тела. Тогда же они стали и любовниками. Противоестественности таких отношений они, видимо, не понимали. Некому было объяснить.
— Ух ты! Это в Европе мода такая, что ли, была? — воскликнул Мишель. — Только сегодня вспоминали… эээ… Принца Рима.
— Я полагаю, кровосмешение в равной степени свойственно, вернее — несвойственно представителям всех народов, — миролюбиво ответил Мальябекки. — А выдающимся людям более, чем
