Ленинграда.
Ярцев сообщил о германских планах, предусматривающих осуществление переворота, если финское правительство не пойдет навстречу германским целям, и создание правительства, поддерживающего германские устремления.
В конце беседы Ярцев предложил Холсти вести переговоры по этим вопросам именно с ним.
Холсти ответил, что в его функции входит получение информации от любых лиц, но внешнюю политику государства определяет президент республики, поэтому он не может вести переговоры без санкции президента. Холсти также упомянул о скандинавской кооперации, целью которой было сохранение мира. Он заверил Ярцева, что правительство поддерживает три четверти депутатов парламента, поэтому есть твердая уверенность, что народ одобрит мирную политику правительства.
Холсти поинтересовался, входит ли в предложенную помощь продажа оружия Финляндии. Ярцев заметил, что этот вопрос может быть рассмотрен, если Россия получит от Финляндии гарантии, что Финляндия не будет содействовать Германии в войне против России. На вопрос Холсти, о каких гарантиях идет речь, Ярцев ответил, что их можно обсудить, когда он получит заверения, что Финляндия будет противостоять германскому вторжению.
На этом первое обсуждение закончилось. Из него стало ясно, что советское правительство предчувствует скорое начало войны и ищет возможность обезопасить свой Северный фронт. Больше всего руководство СССР опасалось нападения со стороны Германии. Но дипломатический зондаж был осуществлен столь странным образом, что члены правительства, в том числе министр иностранных дел Рудольф Холсти и премьер – министр А.К. Кайяндер, поначалу не уделили ему то внимание, которое он заслуживал. Мне неизвестно, были ли консультации с другими членами комиссии по внешнеполитическим вопросам кабинета министров, но продолжения переговоров не последовало. Причина заключалась в том, что Ярцев отбыл в Москву, а затем посетил Стокгольм, где обсуждал проблему Аландских островов с министром иностранных дел Швеции Рикардом Сандлером.
Намерения Москвы становятся явными
В течение двух месяцев ничего не изменилось, поэтому неофициальные лица взяли на себя инициативу возобновления переговоров. И тогда выяснилось, что Ярцев обсуждал этот вопрос также с секретарем премьер – министра Арво Инкиля, генералом Аарне Сихво, госпожой Хеллой Вуолийоки. Инкиля организовал продолжение обмена мнениями, когда Холсти отправился в Женеву на заседание Лиги Наций с премьер – министром Кайяндером.
Кайяндер дважды принимал Ярцева. Первая встреча состоялась в конце июня 1938 года, на ней обсуждались вопросы общего характера. Вторая произошла 11 июля и продолжалась полтора часа: разговор шел о германском экспансионизме и вероятности того, что в будущей войне Германия захочет получить базы в Финляндии. Кайяндер считал невозможным такое нарушение финского нейтралитета и территориальной целостности. Когда же Ярцев спросил, может ли Финляндия в одиночку отстоять свой нейтралитет, Кайяндер ответил, что во время войны трудно гарантировать что – либо, но Финляндия сделает все возможное. Он также выразил надежду, что Советский Союз будет уважать нашу территориальную неприкосновенность. Ярцев заметил, что если СССР получит гарантии того, что Германии не будут предоставлены базы в Финляндии, то советская сторона не нарушит финский нейтралитет.
Кайяндер затронул вопрос развития торговли, упомянув прежние и безуспешные переговоры по торговым соглашениям. Ярцев признал важность развития торговли, но указал, что прежде необходимо решить все политические вопросы: два государства должны заключить договор. Однако обмен мнениями даже не коснулся его содержания.
В конце встречи советский представитель снова настаивал на абсолютной секретности переговоров. Он напомнил, что получил полномочия от своего правительства конфиденциально обсуждать все вопросы. Лишь после того, как будет достигнуто общее понимание, официальные представители смогут вести дальнейшее обсуждение условий договора.
На этом этапе переговоров Кайяндер сообщил мне о происходящем, учитывая мое участие в комиссии по внешнеполитическим вопросам кабинета министров. Он был озабочен тем, что после нескольких встреч не смог уяснить цели Ярцева. Кайяндер полагал очень важным знать их
Наша следующая встреча состоялась 5 августа, но обещанные предложения не были представлены, поэтому разговор опять носил общий характер. Я предложил обсудить вопросы организации охраны нашей общей границы и продолжить переговоры по разработке торгового соглашения. Ярцев ответил, что сначала необходимо проработать политические вопросы, и предложил начать переговоры в Москве. Я заметил, что вести переговоры в Москве значительно труднее, потому что они привлекут гораздо больше внимания; кроме того, финские участники переговоров должны быть в постоянном контакте со своим правительством, поэтому Хельсинки гораздо более удобное место для переговоров. Я также остановился на случаях нарушений условий Тартуского мира советской стороной, в том числе приостановке транзитного сообщения по Неве и задержании парохода «Айристо».
Господин Ярцев обещал передать эти вопросы для их решения в свое правительство, он обещал также запросить, могут ли переговоры проводиться в Хельсинки.
После этого мы встретились 10 августа, но снова речь шла о незначительных вещах. Когда я сообщил об этой встрече Кайяндеру, премьер – министр набросал краткие тезисы, которые следовало устно довести до сведения советского представителя. Смысл тезисов премьер – министра сводился к следующему:
«Постоянно и твердо придерживаясь нейтральной политики северных стран, правительство Финляндии в то же самое время не допустит нарушения финской территориальной целостности, в том числе создания любой великой державой плацдарма для нападения на Советский Союз.
Правительство Советского Союза, уважая территориальную целостность Финляндии, не будет препятствовать усилиям Финляндии, даже в мирное время, осуществлению на Аландских островах таких военных мероприятий, которые наилучшим образом обеспечат нерушимость финской территории и нейтралитет Аландских островов».
Этот ответ был доведен до сведения Ярцева на следующий день, 11 августа. Он вновь упомянул о проведении переговоров в Москве, считая их более благоприятными.
На встрече 18 августа господин Ярцев сообщил следующее (я цитирую по своим заметкам):
«Москва готова принять финскую торговую делегацию, но ограниченный характер правительственных предложений Финляндии в их политическом аспекте дает основание полагать, что на такой основе не будут достигнуты положительные результаты. Для достижения желаемых результатов советское правительство предлагает:
1. Если финское правительство считает, что оно не может заключить секретное военное соглашение, Россия будет удовлетворена письменным обязательством, согласно которому Финляндия будет готова отразить возможное нападение и с этой целью принять советскую военную помощь.
2. Аландские острова. Москва может дать согласие на укрепление Аландских островов, если СССР получит возможность принять участие в их вооружении, а позднее осуществлять наблюдение за использованием оборонительных сооружений, причем оно будет осуществляться в строгой тайне.
3. Кроме того, Москва желает получить согласие финского правительства на оборудование на острове Суурсари укрепленной военно – воздушной и военно – морской оборонительной базы.
На этих условиях СССР готов:
1. Гарантировать неприкосновенность Финляндии в рамках существующих финских границ, в том числе ее морских границ.
2. В случае необходимости содействовать Финляндии вооруженной силой на выгодных условиях.
3. Одобрить выгодное для Финляндии торговое соглашение, которое послужит развитию как сельского хозяйства, так и промышленности». Было дано разъяснение: Советский Союз готов покупать сельскохозяйственные и промышленные товары, в основном продукцию машиностроения, резину, бумагу и целлюлозу. Короче говоря, Москва была готова предложить Финляндии исключительно выгодное торговое
