— Она должна была прибыть две недели назад.
— Подождем еще день или два, а потом пошлем гонца. — Он направился к двери.
— Ниалл…
Он остановился:
— Да, любимая?
Анна улыбнулась немного печально:
— Не засиживайся допоздна. Тебе нужно отдохнуть.
Ниалл улыбнулся в ответ, подумав, что она разговаривает с ним, словно с одним из своих сыновей.
— Спокойной ночи, Анна.
— Спокойной ночи, Ниалл.
Оставшись одна, Анна не могла сосредоточиться на вышивании и прошла по длиному каменному коридору в спальню своей племянницы.
Света не было, но запах горячего воска все еще витал в воздухе.
— Риа?
— Да, тетя Анна.
— Еще рано спать.
— Да, мадам. Я немного устала.
Сердце Анны сжалось при этих словах ребенка. Ведь не усталость держала ее узницей в темной комнате, в то время как шумные двоюродные братья хохотали в большом зале внизу.
— Ты не хочешь поговорить?
— Нет, мадам.
Анна улыбнулась в темноте:
— Ты не против, если я поговорю? Мне кажется, я не засну сейчас.
— Вы не заболели? — В голосе Риа послышалось участие.
— Нет. Просто не спится. — Анна присела на краешек кровати и почувствовала, как ее племянница подвинулась, освобождая для нее место. — Ты знаешь, что в первый раз я увидела твою мать здесь, в Атдаире?
— Она была с моим отцом?
Анна обрадовалась неуловимому изменению в тоне голоса Риа, в котором до этого не было никаких эмоций.
— Да. Она была с Лаоклейном, но не хотела быть с ним. Это было немного спустя после того, как Руод похитил ее.
— Дедушкин ублюдок.
Анна изумилась, когда Риа произнесла это слово. Она никогда не привыкнет к тому, чему научили Риа.
— Да, сводный брат Лаоклейна и Ниалла, — согласилась она. — Мне кажется, что с самого дня его рождения в нем не было ничего хорошего.
— Потому что он был незаконнорожденным? — Мысли Риа обратились к Гавину.
— Нет, хотя это и не помогало, когда он начал подрастать. Он рос в том же самом доме, где Лаоклейн и Ниалл, но не так, как они.
— С ним плохо обращались?
Анна вздохнула:
— Не то чтобы плохо, но трудно было быть добрым с ним, когда он был злым и неприятным. Пока была жива мать Ниалла и Лаоклейна, Руод видел каждый день, с какой любовью она относилась к своим сыновьям, это было постоянным напоминанием о том, что у него не было настоящей семьи. Позже, когда Ниалл и твой отец переехали в Атдаир, Руод приехал сюда тоже. И хотя Атдаир принадлежал только твоему отцу, он не гнал Руода прочь. — Почти для себя Анна добавила: — Хотя было бы лучше, если бы он это сделал.
— Но тогда мои отец и мама никогда бы не встретились, — возразила Риа, заинтересованная словами Анны.
— Правда. И это была бы трагедия. — Анна не могла не думать о многих людях, кто потерял жизнь только из-за того, что изгнанный шотландец похитил дочь знатного английского дворянина. Среди убитых были и ее собственный отец и брат.
— Ты любила мою мать?
— Да, конечно, но она была так несчастна в то время. Ведь Лаоклейн держал ее как узницу в ее комнате! В этой комнате.
— Почему?
Анна рассмеялась, ее приятный серебристый смех заполнил комнату. Именно этот смех привлек Ниалла к ней много лет назад.
— Да потому, что он не знал, что с ней делать. Генри, король Англии, требовал ее возвращения, так же как и Джеймс, король Шотландии. В то же время Лаоклейн прекрасно понимал, что ее присутствие удерживало ее брата от нападения и начала большой пограничной войны. Джеймс IV тоже не хотел начала такой войны и приказал Лаоклейну избежать этого.
Риа села, положив руки на колени перед собой.
— Что же сделал мой отец?
— Прежде чем он смог что-либо сделать, дядя твоей матери и брат похитили ее из Атдаира, в то время как Лаоклейн был в Эдинбурге. — Они с Ниаллом тоже были там в своем свадебном путешествии. — Он как раз поехал туда, чтобы сообщить Джеймсу, что он увозит твою мать в Северную Шотландию. Когда он возвратился в Атдаир, ее уже не было. — Анна преднамеренно не упомянула о кровавой резне во время похищения Дары.
— Он последовал за ней?
— Да. И забрал ее в Галлхиел, но в этот раз не силой. Твоя мать выбрала Лаоклейна и Шотландию. — Анна неоднократно спрашивала себя, сделала бы она такой же выбор ради Ниалла, а он — ради нее.
Она понимала, что рассказанная ею история получилась очень романтичной, да, собственно, почему девушке не думать так о ранних днях и молодости своих родителей? Пролитая кровь высохла, да и мертвые превратились в горестные воспоминания.
Ей удалось отвлечь Риа, а в этом-то и заключалось ее единственное намерение.
— И моя мама никогда не видела свою семью с тех пор?
— Ни разу. Это было небезопасно.
— Но ведь сейчас между нами и Англией нет войны.
— Это правда, но это нелегкий мир. Теперь, моя дорогая, боюсь, что твоя мать никогда больше не увидит Англию, но думаю, она не считает это большой потерей. Она нежно любит твоего отца и Галлхиел. И у нее есть ты.
— Она отослала меня прочь. — Риа вздохнула, когда ей напомнили о ее большом горе.
— Ты можешь быть счастлива здесь, — мягко произнесла Анна, — если только захочешь. Мы так много могли бы сделать вместе. Я люблю своих сыновей, но мне так не хватает дочери.
Ее слова тронули душу Риа.
— Я не буду вам в тягость, тетя Анна.
— Я знаю, милая. Завтра мы снова поговорим, правда? Скоро прибудет твоя компаньонка, и мы просмотрим весь твой гардероб. Она привезет образцы самых последних фасонов, которые носят при дворе.
— А она находилась при дворе?
— Конечно, и мы обе будем изучать, что сейчас модно, а что нет. Уверена, что многое изменилось после смерти Джеймса IV.
— Возможно, сейчас фасоны больше напоминают английский стиль из-за королевы Маргариты.
— Сомневаюсь. Похоже, Маргарита не имеет большого влияния даже среди своего ближайшего окружения, с тех пор как вышла замуж за Реда Дугласа. У меня есть основание считать, что господствует французская мода, с тех пор как герцог Олбани стал регентом. — Анна поднялась. — А сейчас поспи,
