8. Zionum esse delendam (Зион должен быть разрушен)
Описывать сюжет «Матрицы» («The Matrix») не нужно. Знают его все, от мала до велика. И это целиком заслуга братьев Вачовских, сумевших подать матрицу киберпанка (имеется в виду математическое определение), замешав ее на спецэффектах в стиле японского анимэ, крутости голливудского боевика — и щедро сдобрив экзистенциалистическими коллизиями.
Тут тебе и город «Бегущего», эволюционировавший до зародышевых плантаций, и монополия «машинной корпорации», и хакер по прозвищу Нео, забывший принцип, что нигде человеку не бывает так хорошо, как в утробе с внутривенным питанием; бегущий, подобно офицеру Декарту, в безоблачную неизбежность, потому что ему так хочется…
Кассы подчищены. Черные очки и черная кожа сметены со стендов и прилавков. Без помощи Смитов, общественность принимает власть «Матрицы» над миром.
Студент возвращается с экзамена, равнодушно сообщает матери: «А-а, вышку завалил. Пересдам. Все равно не взаправду… Матрица ведь!»
«Матрица» создала эпоху. Эпоху в музыке («Propellerheads»), эпоху в компьютерных играх («Max Payne»), эпоху в кинематографе («Крадущийся Тигр», «Прячущийся Дракон») — одним словом, эпоху в мышлении. «Матрица» стала тем, эпохальным, что не могло не отразиться на дальнейшем развитии киберпанка.
«Матрица Перезагруженная», недавно вышедшая на экраны, оказалась добротной научной фантастикой, игровым вариантом предтечи.
Умной, хорошо сделанной, наглядной — но не киберпанковской.
Герои «Бегущего» не просят их спасать, как жители Зиона; и Декарт, в отличие от Нео, не рвется на выручку. Тут же…
Радует то, что в конце «Перезагрузки» мистер Андерсон научился «гнуть ложку» за пределами виртуального мира.
Может быть, в третьем фильме, премьера которого не за горами, он и трехдюймовые дискеты «на глаз» прочтет, и мрачное небо над Землей развеет.
А то Тринити такая бледная, подзагореть бы ей…
9. Экзистенция 
Сразу после выхода «Матрицы» в 1999 году на Каннском фестивале режиссер Дэвид Кроненберг («Муха», «Стерео», «Терминальный человек») представляет фильм «эКзистенциЯ» («eXistenZ»), который «элитарными кинокритиками» воспринимается как клон творения Вачовских, проваливается в прокате и даже не доходит до кинотеатров России.
Сюжет. Очаровательная биопрограммистка Аллегра Геллер (Джениффер Джэйсон Ли) создает игру, аппаратным носителем которой служит живая, теплая и шевелящаяся игровая «приставка», к которой, через отверстие в позвоночнике, может напрямую подключаться человек — и входить в виртуальный мир. Игра называется «Экзистенцией» (сущность). Науськанные заботливыми матерями противники игры совершают на Аллегру покушение прямо во время презентации. Бежав со своим охранником, Тэдом Пайкулем (Джуд Лоу), Аллегра заставляет его сыграть с ней в игру.
Фильм не ограничивается умопомрачительным и совершенно сбивающим с толку «эффектом матрешки». В «эКзистенциИ» уйма непонятного и обворожительного, до остова оплавляющего сложившееся представление о киберпанке. Похотливое животное-игра, манипулирующая игроками на манер Джуманджи, оранжевые двухголовые ящерицы-дракончики, которых используют в пищу; собранные из костей животных и стреляющий коренными зубами пистолеты; компьютерный вирус, заражающий человеческую плоть… Виртуальная реальность страшного мира, созданного без единого компьютерного спецэффекта. И вопрос, заданный героям, когда они «выгружаются» на один раз больше, чем «загрузились», суть экзистенциалистического киберпанка: «Скажите, а это еще игра?»
Спросите, где сложившиеся традиции? Перенаселенный Лос-Анджелес, корпорации, киберпофигист? Да любые традиции за двадцать лет превратятся в забитые штампы, а то, что «эКзистенциЮ» не приняли ни критики, ни толпы пожирателей попкорна — разве это не показатель истинности киберпанка? Вспомните лозунг «Движения». Гибкость, революционность, отход от штампов. Этого в «эКзистенциИ» предостаточно, и этим она ценна.
